Маги, после долгой возни, выдали результат. Шар полетел стабильно на восток, даже, кажется, с большей скоростью. Дальше летели без приключений, шар сдувался, но, к счастью, медленно и с постоянной скоростью. Примерно раз в сутки скидывали один мешок с песком, отчего положение выправлялось. Направление тоже получалось выдерживать, хотя магов я продолжал считать бесполезными животными. Денно и нощно они разучивали заклинания, читая книги и слушая Фёдора, но на выходе получался пшик. Единственным полезным делом, кроме направления ветра, было, разве что, получение воды. Раскопали какое-то заклинание, от которого в совершенно пустой ладони появлялась вода. Вот и повторяли его без остановки, держа руки над большой жестяной тарелкой. Результат был так себе, где-то пол литра в час, не больше, но и то хорошо, от жажды не помрём, особенно, учитывая, что впереди у нас марш-бросок по Африке неизвестной продолжительности.
Естественно, что о пройденном расстоянии мы имели довольно приблизительное представление. Скорость шара замерить не получалось, да и менялась она регулярно, как и направление движения. Поддерживать шар на лету мы бесконечно не сможем. Очень может быть, что, израсходовав балласт и запасы газа, мы плавно перейдём из категории воздухоплавателей в категорию мореплавателей. Это не так страшно, гондола не потонет, вот только двигаться вперёд мы не сможем, разве что, лавки выломаем и как вёсла используем.
Мрачные мысли одолевали нас тем сильнее, чем дольше длился полёт. Убийственное однообразие невольно загоняло всех в ступор и апатию. Собственно, на четвёртый день полёта никто ни с кем ни о чём не разговаривал, все сидели и тупо смотрели перед собой. Разве что, маги продолжали вслед за Фёдором негромко повторять непонятные слова, да мы с Эвансом перекидывались парой слов о состоянии шара. Запасы пищи, которые поначалу казались излишними, теперь были изрядно подъедены.
На двенадцатый или тринадцатый день, мы, по правде сказать, даже дни не считали, проблемы, казавшиеся поначалу такими далёкими, встали в полный рост. Последний мешок полетел в море вчера вечером, бодрое бульканье надувного аппарата уже затихло, высота была внушительной, метров четыреста или даже больше, но этот рывок ввысь последний, больше мы подняться не сможем. Водная гладь по-прежнему казалась бесконечной, горизонт не радовал нас такой долгожданной полоской земли.
Плюнув на всё, я ещё раз сверил по компасу направление, после чего, присел на лавку и закрыл глаза. Вертелась в голове мысль, что из окончательно сдувшегося шара можно вырезать подобие паруса, так ведь натянуть его не на что. Да и материал там своеобразный, не так-то просто его резать. В раздумьях я, похоже, задремал. Когда проснулся, начинало темнеть, заглядывать через борт было лениво, поэтому я просто ждал посадки на воду. Курт в это время как раз отправился по нужде, а когда возвращался на место, то вдруг замер, уставившись куда-то вдаль. Рост позволял ему смотреть поверх бортов. Эмоции на его каменном лице прочитать было невозможно, но взгляд говорил о многом. Я встал с места и, встав на лавку, проследил, куда он смотрит. Так и есть, далеко впереди, на самом краю бесконечного океана мелькнула тоненькая жёлтая полоска.
— Земля, — негромко произнёс я.
— Да, это земля, — подтвердил как всегда невозмутимый Курт.
— Земля? — подскочил задремавший Эванс.
— Земляаааа!!! — заорали подскочившие близнецы.
Однако, радость была преждевременной. Во-первых, далеко не факт, что земля эта не окажется очередным ненужным нам островом. Во-вторых, расстояние до неё было очень и очень серьёзным, а шар продолжал снижаться. Но, как бы то ни было, а сам факт того, что цель нашего путешествия видна, ощутимо взбодрил всю команду.
— Придётся плыть, — напомнил я коллективу.
— Ничего, справимся, важно, что земля есть, и мы её видели, — сказал Эрнесто.
Видели — подходящий термин. По мере снижения шара суша периодически пропадала из виду, потом появлялась вновь. Маги снова забормотали заклинания, но особого эффекта я не заметил. Оставалось ждать. Мы и ждали, шар, надо отдать ему должное, держался долго. Уже стемнело, скоро время перевалило за полночь, а мы всё ещё летели. Только когда на востоке показался край солнца, гондола плавно коснулась килем волн.
Спохватившись, мы принялись за работу. Нужно было как можно скорее отделить от гондолы полусдувшийся шар, пока он не накрыл нас покрывалом. Когда канаты были перерезаны, а рейки срублены, оставшийся без груза шар взмыл в небо, а наше теперь уже плавстредство окончательно встало на воду. Создатели предусмотрели для него возможность держаться на воде, но вот с передвижением было сложно. Лавки годились в качестве вёсел, но беда была в том, что из-за высокого борта достать таким «веслом» до воды мог разве что Курт.
Все повернулись к магам, ожидая увидеть хоть какую-то помощь. Но оба только беспомощно разводили руками. Плюнув, я начал выламывать лавку. Свесившись через борт, я вытянул руки и смог погрузить край доски в воду, изнутри Эванс ухватил меня за пояс. Через некоторое время мы гребли уже в четыре доски. Движение было ужасно медленным, но это было лучше, чем ничего.
Тут, наконец, своё слово сказали маги. Точнее, сказал его Фёдор, а они только повторили. Перед носом «корабля» образовалась воронка пятиметрового диаметра, в которую нас начало затягивать, но воронка эта тут же отодвинулась, в результате посудина сделала небольшой рывок вперёд. Выглядело это странно и непонятно, но эффект был. Мы даже отложили доски, а судно, продолжая клевать носом, двигалось, словно каждый раз скатываясь с горы. При этом Хорт бормотал одну и ту же фразу, вращая ладонью в воздухе, а Петер выставил ладони вперёд, словно что-то отталкивая. Выглядело это донельзя нелепо, но лодка, хоть и медленно, но всё же двигалась.
Продолжалось это часов шесть, когда совершенно обессилевший Петер упал без чувств, а Хорт присел на лавку, продолжая что-то бормотать, но уже без всякого эффекта. Поняв, что от них больше ничего не добиться, мы снова взялись за доски. Эванс, которому надоело тянуться, просто взял топор и прорубил в бортах окна, позволяющие легче дотянуться до воды. Гребли мы теперь с удвоенной силой, поскольку земля была видна уже совсем близко. А скоро начало садиться солнце, в тропиках темнеет рано, поэтому, когда лодка уткнулась носом в песчаный берег, вокруг уже мало что было видно. Нам это, впрочем, не помешало высадиться, и вытащить груз.
Твёрдая земля под ногами давала ни с чем сравнимое удовольствие после многодневной болтанки. Не имея ни малейшего представления о том, где мы, и куда нам следует идти, просто сели на берегу. Костёр развели из обломков лодки, приготовили ужин посытнее и завалились спать, нимало не заботясь о безопасности. Глупо, наверное, здесь ведь обязательно будут дикие звери и воинственные племена, да только все слишком устали. Разве что Хорт, немного оклемавшись, обошёл наш лагерь и обвёл его чертой, сказав, что охранное заклятие обязательно его разбудит. Пришлось поверить.
Глава четырнадцатая
Спали мы на голом песке, пользуясь тем, что он горячий. Но к полуночи песок стал уже едва тёплым, ближе к утру прохладным, а перед рассветом мы все сгрудились у костра, в надежде согреться.
После восхода солнца Эванс подвёл часы и начал колдовать с компасом. Потом воткнул в песок прямую палку, сел рядом и стал отмечать её тень. Заняло это довольно много времени, после чего он объявил:
— Итак, спешу вам сообщить, что мы находимся на западном побережье Африки, в южном полушарии, но совсем недалеко от экватора. Думаю, что вариантов у нас немного и предлагаю просто идти на юг, оставляя море справа.
— Нечего тут предлагать, — ответил я за всех, — так и пойдём, точно не заблудимся, да и порт скорее отыщем. Кто-нибудь знает, как расположены города на побережье Африки?
Все только развели руками. Эти африканские города и в нашем-то мире мало кто знал, а здесь всё-таки другая география. У Эванса были соображения, хотя делиться он ими не спешил. Но это было неважно. Нагрузив на себя рюкзаки с припасами и оружие, мы отправились на юг, топая по плотному прибрежному песку. От ночного холода не осталось и следа, солнце палило нещадно. Пришлось соорудить головные уборы наподобие арабской куфии, чтобы спасти от солнечного ожога шею. Слева от нас были густые джунгли, в которые мы соваться опасались, но к концу дня заросли становились всё реже, лес постепенно уступал место саванне.
— Там живность должна быть, — заметил Эванс, — у нас еды мало, неплохо бы поохотиться.
— В таких местах обычно и хищников много, — ответил ему я, — как бы на нас самих не поохотились.
— Значит, оружие не убираем, на ночь выставляем часовых, и огня побольше.
— Есть заклинание, — вмешался в разговор Фёдор, — можно приманить животное. А другое заменит часового.
— Я нисколько не сомневаюсь в этих заклинаниях, — снисходительно сказал Эванс, — сомневаюсь только в способности наших магов к их применению.
— Будьте снисходительны, это вопрос тренировки, — ответил ему Фёдор, глядя на магов, — рано или поздно они научатся произносить слова правильно и быстро, делать пассы в нужном направлении, а потом, возможно, научатся обходиться без всего этого. Но это уже удел великих магов.
— А что нужно магу, чтобы стать великим? — с интересом спросил Хорт.