И вот думаю: зачем мне всё это? Какой толк от камня на вершине горы и от того, что я на нём сижу. Лежал бы дома на диване и в ус не дул, а тут… Видимо, где-то согрешил, вот потому и началась эта морока. А если дождь пойдёт, опять всё сызнова? Если бы не та коряга, лежал бы сейчас у подножия горы бездыханный, так и не поняв, зачем и почему.
Тут снова грянул гром, и я проснулся… Оказалось, что в дверь звонят. Напялил на себя халат, открываю дверь, а там… Там какая-то девица, с виду прехорошенькая, но лицо, опухшее от слёз, слегка искажает приятную картину. И с ходу девица выдаёт:
– Вы зачем вчера папу моего напоили?
– При чём тут я? Меня самого тоже попытались…
– Я вам не верю!
– Это ваше право. А мне, если позволите, хотелось бы ещё поспать.
– Нет, не позволю! За свои поступки надо отвечать.
Вижу, что объяснить ей что-то невозможно – в таком состоянии ни слова не поймёт. Пригласил в квартиру. Только зашла и сразу говорит:
– Вы неплохо здесь устроились за наш счёт.
– То есть?
– А то и означает, что вы платите по льготной ставке, а эту вашу льготу оплачивают остальные жильцы.
Мне бы сейчас стакан горячего чаю, тогда бы разобрался в этой бухгалтерии. Однако хорошо учёл урок: лучшая защита – это нападение:
– Простите, ваш папа где работает?
– Он топ-менеджер в газодобывающей госкомпании.
– Тогда всё ясно! Простые работяги землю бурят, стоя по колено в болоте, а папа ездит на «мерседесе» по Москве и приказы отдаёт по телефону.
Насторожилась:
– Это вы к чему?
– А то, что ваш папа на хлеб с паюсной икрой ещё не заработал, хотя вчера на моих глазах уплетал её за обе щеки. Так что квартиру мою, как и вашу, оплачивают те самые буровики в таймырской тундре.
Вижу, не знает, что ответить. Но вот вроде бы нашла, чем возразить?
– У папы очень важная работа.
– Что ж вы тогда не доглядели, позволили ему напиться?
– Я была на даче.
– Полагаю, дача на Рублёвке?
– Ну да, в Подушкино. А где же ещё?
В общем, поговорили. Еле выпроводил девицу, а потом опять улёгся спать. Уже когда окончательно проснулся, возникла мысль: а может, и девица мне приснилась?
Глава 5. Проблемы книгоиздания
Обычно после подобных посиделок я работать не могу – лежу пластом, как египетская мумия, и набираюсь сил. Но тут проспал несколько часов и после лёгкого завтрака уже был готов идти на подвиг. Понятно, что на трезвую голову сподручнее работать, однако всё же написал к вечеру целую главу. И ведь неплохо получилось!
Остаток дня мог бы пройти по накатанной колее – сидя перед телевизором, переключал бы с канала на канал в надежде найти что-то более или менее достойное моего внимания, и непременно без рекламы. Да где ж такое в наши времена отыщешь? Тут позвонили в дверь… Если снова та настырная девица, задеру подол и выпорю как сидорову козу. Никакой закон мне этого не запретит! Но нет, передо мной не менее колоритная личность – помнится, сидел за столом по правую руку от меня и давал советы… Что-то про закуску, не дай бог, опять начнёт!
Для начала гость представился, что вполне разумно – там, за столом, все были на ты, а сейчас такая метода не пройдёт.
– Павел Викентьевич Младолюбский, книгоиздатель. Не подумайте, что навязываюсь в друзья, но хотел бы кое-что с вами обсудить.
Об этой публике у меня давно сложилось вполне определённое мнение. Был один такой, за два года опубликовал шесть книг, заплатив какие-то копейки, но не в этом дело. Раскручивать имя нового автора у издательства не было возможностей – ни знакомств на телевидении и в СМИ, ни приличного дохода, чтобы тратить деньги на рекламу. Я тогда решил пойти своим путём – словно бы нарываясь на скандал, написал книгу о популярном журналисте правых взглядов, такое, знаете ли, полусерьёзное, полуироничное исследование жизни, творчества и политических пристрастий. У главного редактора, когда прочитала, волосы встали дыбом вопреки стараниям парикмахера, а у издателя чуть ли случился апоплексический удар, даже вызывали «неотложку». Откуда же мне было знать, что оба ходят на Болотную? Короче, скандал мне вышел боком. С тех пор с издательствами «завязал» и размещал свои творения на Амазоне и в ЛитРес. И вот теперь будто бы возвращаюсь на семь лет назад, что конечно же не радует.
Ну что поделаешь, пригласил этого Младолюбского в гостиную, усадил на диван и, как полагается в подобных случаях, достал из бара бутылку коньяка.
Издатель чуть не завизжал:
– Ни-ни! Мне нельзя! Печень больная… Я вообще не пью.