– Сейчас не Рождество, и я советую тебе сменить свой тон. В противном случае, я могу подловить тебя на слове и убить. Как насчёт этого?
Аннабель судорожно вздохнула и начала отступать назад, пока не ударилась о край кровати и едва не рухнула на неё.
– Ты не посмеешь. Не после того, как предпринял столько усилий, чтобы спасти меня.
Злость застила ему глаза.
– Я смог убить собственного брата, Аннабель. Так что вряд ли меня кто-то или что-то остановит.
Погодите, погодите, погодите. Что он сделал?
– Ты лжёшь. – Это же не может быть правдой.
Захариил лязгнул зубами, напоминая ей раненого зверя, которое отказывалось от всех попыток помощи.
– Я не лгу. Мне не за чем. Люди лгут, потому что беспокоятся о последствиях восприятия правды. Мне не о чем волноваться. Люди лгут, потому что хотят произвести впечатление на окружающих. Мне это не нужно. И с твоей стороны было бы мудро это запомнить.
Неужели это тот же самый мужчина, который с таким трепетом заботился о ней?
– Почему ты убил своего брата?
– Это не твоё дело.
– Как ты убил своего брата? – настаивала Аннабель.
Молчание.
– Несчастный случай?
– Аннабель!
В его тоне слышалось страдание. Ладно. Она пока оставит эту тему в покое. Хотя, сравнение с раненым зверем имело смысл. Что бы Захариил не совершил, он мучается из-за этого.
– Почему ты позволяешь мне оставаться в твоём облаке, – спросила она, – несмотря на то, что я так явно раздражаю тебя? А я действительно раздражаю тебя, чтобы ты там не говорил, иначе, зачем бы ты ещё запер меня?
Сердцебиение пришло в норму, а его гнев, кажется, исчерпал себя.
– Полагаю, ты специально достаешь меня этим вопросом. Ты надеешься заставить меня почувствовать вину, поклясться никогда не запирать тебя впредь.
– Нет. – Ну, может, совсем чуть-чуть.
– Ты хотела покинуть моё облако?
– Я хотела покинуть комнату.
– И тебе не удалось.
– Твоё облако неудачник, а не я.
Захариил закатил глаза.
– Почему ты хотела уйти?
Вместо того, чтобы солгать или ударить его снова, как он того заслужил, Аннабель вернула ангелу его же слова:
– Это не твоё дело.
Неужели уголки его губ дёрнулись?
– Ты хотела увидеть меня? Поговорить со мной?
С каждым его словом кровь приливала к щекам Аннабель.
– Я не намерена отвечать на твои вопросы.
– Умная девочка. Ты поняла, что лучше отказать мне, чем солгать. Но с этими твоими недомолвками, тебе всё же придётся рассказать мне всё, о чём я хочу знать. Да, ты хотела увидеть меня, поговорить с мной. Но о чём?
Раздражающий ангел.
– Послушай. Или ты пообещаешь больше не запирать меня или я рано или поздно убегу отсюда. Я понимаю, что моё заявление вряд ли может тебя напугать, но других вариантов у меня нет.
– Ладно. Я больше никогда не запру тебя в этой комнате.
Захариил с такой лёгкостью дал это обещание, что Аннабель на секунду растерялась.
– Ну, тогда ладно.
– Ты останешься?
– Да. – По крайней мере, на некоторое время, поскольку Аннабель пока не знала, куда ей направиться... или как вернуться на землю, не вывернув себя наизнанку. – Но хватит обо мне, – добавила она, опасаясь, что он передумает. – Что у тебя с той женщиной? – Она оказалась слишком далека от попытки скрыть тот факт, что шпионила за ним.
Захариил метнул взгляд на пустое пространство рядом с Аннабель, прищурился и снова посмотрел на девушку.
– Ты следила за мной. – Слова прозвучали тихо и вкрадчиво, противореча его тону. Перед его лицом клубилась дымка, добавляя ангелу определённую эротичность.
"Это не твоё дело, Миллер",– подумала она, но всё же кивнула, поощряя его продолжить.
– Да, следила, – сказала она, и внезапно каждую клеточку её тела наполнил аромат Захариила, от которого у Аннабель едва не подкосились колени. Почему она не реагировала на него так прежде?
Захариил выгнул бровь, которая скрылась под тёмными прядями волос.
– С чего ты взяла, что я сержусь на неё? Я просто сказал ей правду.
– Да, ты сказал ей правду, но совершенно не заботясь о её чувствах.
"Не протягивай руку, чтобы откинуть его волосы."
– Да, но она поцеловала меня, не имея уверенности в моих чувствах.
"Ладно. Отлично. Это в корне меняет дело."
Аннабель раньше целовали насильно, и она ненавидела каждый этот момент. Она бы также отреагировала. Так что поведение Захариила было понятно.
– Вообще-то, – добавил Захариил, – сердясь на неё, а я этого не отрицаю, я избавил её от будущих чувств ко мне. Сейчас она точно знает мои мысли по этому вопросу, и дважды не допустит подобной ошибки. К тому же, правда может ранить, но когда используешь её по назначению, она никогда не несёт с собой жестокость.
"Какая женщина может заинтересовать этого мужчину?"– задалась Аннабель вопросом. Определённо, храбрая. И почему её сейчас посетили подобные мысли? Должно быть, аромат ангела затуманил ей мозги.
– Ты женат? – Эта мысль не должна была беспокоить её, но беспокоила, естественно, лишь потому, что Аннабель почувствовала бы вину за то, что находит ангела таким привлекательным, когда он принадлежит другой женщине.
– Нет, я не женат, – ответил он.
– Встречаешься с кем-нибудь? – Хотя данный вопрос был не совсем уместен по отношению к небесному существу, стоящему напротив неё.
– Нет.
– И не испытываешь подобного желания?
– Нет. Хватит вопросов.
– Ты когда-нибудь с кем-нибудь встречался?
Захариил раздраженно скрипнул зубами.
– Я никогда ни с кем не встречался, и никогда не испытывал подобного желания.
Глаза Аннабель изумлённо распахнулись.
– Тогда выходит...
– Да, тот поцелуй с Джамилой был моим первым.
Не может быть. Не может тот поцелуй оказаться первым у этого красавца. Несмотря на его сдержанность, кто-то да наверняка пытался его соблазнить.
– Тебе понравилось? – О, нет, нет, нет. Неужели она только что спросила его об этом.
– Конечно, нет. – Захариил обошёл Аннабель, провёл пальцем по шёлковым простыням кровати, а затем осторожно спросил: – А тебя целовали когда-нибудь?
Аннабель вздохнула, когда её затопили воспоминания: хорошие, плохие и поистине ужасные. До попадания в учреждение для душевнобольных преступников, она целовалась с парнем, который ей нравился. Какие-то поцелуи были довольно нежными, какие-то слишком страстными, но все без исключения были ей приятны. А после попадания в психушку... Аннабель содрогнулась от отвращения.
– Да. – Будет ли Захариил теперь меньше о ней думать?
– Тебе понравилось?
В голосе Захариила совсем не слышалось осуждение, именно поэтому Аннабель ответила:
– Зависит от того, о каком поцелуе идёт речь.
Ангел отпустил ткань и повернулся к Аннабель, оперевшись рукой о кроватный столбик.
– Ты целовалась не с одним мужчиной?
Опять же, никакого осуждения, и всё же в его тоне что-то слышалось. Что-то жаркое. Настолько горячее, что с крыльев ангела перестали сыпаться снежинки, а холод внезапно рассеялся.
Вот дерьмо. Она уже третий раз за день меняла о нём мнение. Захариил не мог быть бесчувственным. Неприкрытая ярость, смешанная с откровенной чувственностью, светилась под его томно прикрытыми веками и сочилась с его манящих губ, и подтверждением тому было биение пульса на его шее и то, как он медленно сжимал свои пальцы.
– Да, – ответила она просто. – Но до того как я загремела в учреждение, у меня был фактически всего один парень. Мы встречались больше года и много времени проводили вместе. Его поцелуи мне нравились. – Или ей так казалось тогда. – После убийства моих родителей он меня бросил, и я его больше не видела. – Аннабель пожала плечами, словно это её не беспокоило.
Правда же заключалась в том, что её это очень беспокоило. Аннабель остро нуждалась в том, кто ей поверил бы, кто поверил бы в неё, оказал поддержку и понимание. Уход Хита ранил её сильнее, чем уход брата, и оставил опустошённой и лишённой мужества. Аннабель верила ему, а он так легко от неё отказался. Теперь ей приходилось мириться с тем, что Хит видел её обнажённой.