– Ты самое удивительное из когда-либо созданных существ, милая, – произнёс он, убирая от неё руки, и Аннабель разочарованно вскрикнула. – Я здесь, – заверил её он, – и никуда не ухожу. Просто я хотел приподнять тебя, чтобы было удобнее.
Ангел подложил подушку под её бёдра и вернулся к тому, на чём остановился. Вскоре она начала задыхаться, выгибаясь бёдрами ему навстречу. Прикасаясь к нему так же сильно, как и он к ней... высвобождая в нём нечто дикое... заставляя его жаждать чего-то, чего он сам не понимал...
... вызывая отчаянный голод...
Его скрутило от напряжения, но Захариил не желал останавливаться, а хотел чего-то большего, чего он так стремился получить.
Тот же самый туман, что и прежде, окутал его, пытаясь поглотить целиком, но он сопротивлялся. Да, его разгорячённая кровь воспламенилась, доводя его до исступления. Он скрежетал зубами, и его мускулы дрожали от напряжения. Но он владел своим телом, а не оно им. Он сделает это ради Аннабель. Не позволяя всему разрушиться.
По крайней мере, он так уверял себя – то, в чём поклялся себе ещё до того, как Аннабель сняла с него одежду и обхватила руками олицетворение его мужественной сути. Захариил буквально сотрясался от возбуждения на кровати. Она скользила вверх и вниз. Ему так нравилось это. И он ненавидел себя за то, что жаждал всё больше и больше, и был не в силах этому противостоять. Если бы не умер, конечно.
Чем быстрее двигалась её рука на его члене, тем быстрее Захариил двигал пальцами в ней. Это было... это было...
Непонятно, что с ним творилось.
Когда Аннабель вскрикнула, выгибаясь ему навстречу, невиданное доселе удовольствие внезапно сменило его напряжение – расходясь кругами от середины его позвоночника, распространяясь во все стороны, затрагивая каждый дюйм его тела. Бёдра ангела качнулись навстречу ей, и его хриплый крик наполнил комнату.
Всё, что он мог сделать – это держаться за Аннабель, умоляя, чтобы она не отпускала его, умирая и возрождаясь вновь, уносясь вместе с ним, заставив позабыть его о том, кто сильнее и лучше, слабее и хуже. Поскольку в те минуты абсолютной уязвимости ничего не имело значения, кроме женщины, подарившей ему это божественное счастье, и того факта, что он уже увлёкся тем, что она помогла ему ощутить.
Оставить её?
Нет. Никогда.
Переводчики: aveeder, NDobshikoVa, marisha310191
Редактор: Casas_went
Глава 16
Аннабель не доводилось прежде проводить целую ночь в объятиях мужчины, она и не думала об этом никогда, так как Хит обычно вылезал из окна её спальни, чтобы его не застукали её родители. Но прошлой ночью она так и осталась лежать, прижавшись к Захариилу. Тёплый и сильный, он держал её, успокаивающе гладил по спине, когда её одолевали дурные сны.
Аннабель проснулась отдохнувшей, не страдающей от наркотической ломки и готовой к тому, что уготовила для неё судьба. Во всяком случае, ей так казалось. К тому времени, как она почистила зубы и приняла душ, и была вынуждена снова встретиться с Захариилом, её нервы были на пределе.
То, что он с ней делал... Захариил был мужчиной, который доставил такое удовольствие, какое никому и никогда не удавалось ей доставить. Он напрочь стёр её страхи прошлого, оставляя новые, потрясающие воспоминания, которых хватит на долгие годы. Аннабель хотела повторения. Но... хотел ли этого ангел?
"Возможно и нет",– подумала Аннабель, так как ангел не выглядел счастливым, когда она вышла из ванной, снова одетая в форму горничной. Хотя, по правде говоря, этот грустный облик был для Захариила естественным состоянием. За исключением тех моментов, когда он улыбался, и на его щеках появлялись великолепные ямочки.
"Мне очень хочется снова увидеть эти ямочки".
Захариил стоял у кровати в своем белоснежном, ниспадающем плавными складками одеянии, скрестив на груди мускулистые руки. От него пахло утренним небом и солнечным светом, а причёсанные волосы отливали сиянием.
– И чего ты такой раздражённый? Прошлой ночью на нас не нападали демоны, – сказала Аннабель, пытаясь скрыть под бравадой собственную неуверенность. – И заметь, я использовала слово "раздражённый" вместо куда более подходящего "раздражающий".
– Я не в настроении, – ответил он. – Может, я просто пытаюсь прийти в себя после своего первого сексуального опыта.
– Оу... хорошо. Тогда, ладно. – Кровь прилила к её щекам, окрашивая их румянцем. – Ты явно не походил на новичка, – призналась она.
– Спасибо. А ещё, – беспечно продолжил ангел, – я доволен. Я оказался прав. Тебя сложнее отыскать, когда ты окружена людьми, а это значит, что теперь я знаю, как тебя защитить.
– Объект принял информацию к сведению, – пробормотала Аннабель.
– Я не это имел в виду. – Захариил нахмурился, когда его изумрудный взгляд скользнул куда-то за её плечо, как будто кто-то вторгся в номер без приглашения.
Аннабель обернулась, но не обнаружила ничего необычного. Когда же она снова повернулась к Захариилу, он продолжал хмуриться.
– Ты светишься ещё больше, – пояснил он, – и искусственное освещение тут не причём. Я оставил свой след на твоей коже. Свою эссенцию.
С бешено колотящимся сердцем Аннабель поднесла руку к свету, повернула её влево, затем вправо.
– Я ничего не вижу.
– Ты светилась с того дня, как я тебя встретил, но тот факт, что свечение усилилось, говорит о том, что оно не может быть естественным.
– Ко мне не прикасался другой ангел, если именно на это ты намекаешь.
– Нет, я не намекал на подобное. Каждая эссенция индивидуальна, а ты, определённо, носишь мою. Интересно... может ты с самого рождения предназначалась мне? Я никогда не слышал, чтобы такой признак проявлялся раньше, чем кто-то его оставит... но полагаю, что такое возможно. – Говоря это, Захариил расправил крылья. – Я проверю...
Аннабель потеряла ход его мыслей, поскольку её разум увлекся красотой его крыльев... таких сильных, таких великолепных, таких чудесно золотых.
– Я уже разрешил тебе прикасаться к моим крыльям, Аннабель.
Теперь он говорил раздражённо.
– Я знаю.
– Тогда почему твои руки сжаты в кулаки и лежат по швам, а не прикасаются ко мне?
– Потому что ты так и светишься энтузиазмом по поводу этой идеи.
Захариил открыл рот и тут же резко его закрыл.
– Сарказм?
– Хороший вызов.
Его обречённый вздох отразился эхом между ними.
Она разжала пальцы и провела по дуге золотистых крыльев. Они казались твердыми как сталь и остроконечными... пока ты не прикоснёшься к перьям. О, господи, они мягче, чем гусиный пух.Аннабель нежно перебирала их кончиками пальцев, пока одно длинное пёрышко не упало ей на ладонь.
Захариил крепко обхватил её за запястье, но не оттолкнул её руку и не потребовал перо обратно. Портя всё удовольствие, он произнёс:
– Посмотри на меня, Аннабель.
Когда она подняла взгляд, её накрыло волной тревоги. Она что-то сделала не так?
– Ты никогда не сможешь сделать подобного с другим ангелом. Понимаешь?
Аннабель непонимающе нахмурилась.
– Это противоречит каким-то законам? – Но... секс не противоречит. Очевидно. Значит и прикосновение не должно.
– Тем, кто никогда не испытывал сексуального влечения, это действие, определённо, не понравится, а тем, кто испытывал – оно будет воспринято, как приглашение к таковому.
"Взял и испортил всё хорошее настроение".
– Ладно, обещаю никого, кроме тебя не трогать.
Повисла тяжёлая тишина.
– Тот человек, доктор Фитцгерберт, прикасался к тебе без разрешения. Так же, как и я вчера?
В этот момент тёмное, липкое облако попыталось её окутать. Плечи Аннабель поникли, когда она вытащила из памяти все испытываемые ею в психушке переживания. Страх, стыд, ненависть, беспомощность, печаль, горе. Но они исчезли также быстро, как и появились. Аннабель не намерена была хранить их, уничтожая одно за другим. Они как приглашение на обед демонам, а она отказывалась становиться "шведским столом".