Одежда Аннабель была изодрана в клочья, открытая рана зияла на ее шее.
Колдо вынесло из круга, словно усилием чей-то воли, возможно так и было. Он попытался вернуться, но не смог. Он, Тэйн, Ксерксес и Бьорн пытались пробиться словно сквозь невидимую стену.
Захариил опустился на колени, слезы текли по его щекам.
– Можно еще кого-то из них спасти?
"Да.– Хотя божества не было рядом, его голос звучал вполне отчетливо. – Тебе просто нужно сделать выбор".
– Как вы можете так поступать со мной? Как я могу сделать выбор между этими людьми, которых я люблю? И за какой грех!? Неужели вы настолько жестоки?
"Жесток? Ты понятия не имеешь об истинном значении этого слова – те смерти, инициатором которых ты являлся причиняли мне боль, на столько жгучую, что тебе не понять, и я рад, что и не придется. Такое бремя тебе не по плечу. И неужели я так жесток, что предлагаю тебе выбор, вместо того, чтобы оставить тебя ни с чем?"
Ему хотелось крикнуть "да", но он осознавал, что это было бы ложью.
– Я сожалею, – произнес он. – Я так сожалею. Заберите мою жизнь. Я охотно отдам свою жизнь ради них.
"Если бы я поступил так, эти двое, которых ты так любишь были бы обречены на вечные муки. Они сражались бы друг с другом до скончания своих дней".
Его плечи обессилено упали, оставив увядающую надежду. Как он мог сделать подобный выбор?
Его Божество продолжило.
"Ты полагаешь, что я ничего не знаю о любви, но правда состоит в том, что тебе следует осознать, чем любовь является в действительности. Твой брат с удовольствием возьмет все, что ты ему предложишь и уничтожит это. Он нанесет огромный вред твоим воинам. Воинам, за которых ты взял на себя ответственность. Людям, которые нуждаются в тебе сейчас, как никогда прежде. И все же я предлагаю тебе подобную возможность, не взирая на то, как сильно проиграю от этого".
Рот Захариила открылся и закрылся. Он прибывал в смятении, все эмоции разом взвились в нем, угрожая поглотить целиком.
А Божество тем временем продолжало.
"Я знаю, как тебе хотелось бы поговорить с твоим братом. Спросить его почему он так поступил. Тебе хотелось бы попросить у него прощение, за то, что ты сделал, и все через что ему пришлось пройти. Ты надеешься, что он на тебя наброситься, пройдется основательно по тебе, как ты сам уверен того и заслуживаешь. Ты жаждешь завершения. Чтобы у него была жизнь, которую он действительно заслужил".
– Да, я хочу обнять его. Полетать с ним, наблюдая, как просветлеют черты его лица. Хочу услышать, как он смеется от радости, а не от жестокости.
"И у тебя все это может быть. Просто вынь то, что находится в урне и помести в тело Эдриниэла. В конце концов он исцелиться от своих ран, и ты обретешь желаемое. Хотя на это потребуется время, но он снова превратиться в человека, каким был до того, как превратился в демона Непрощения".
Урна возникла рядом с Захариилом.
– Если я поступлю подобным образом, что произойдет с Аннабель?
"Ее дух отправится в путешествие".
Значит так суждено. Перед ним лежали два тела. Холодея с каждой утраченной секундой. Его прекрасная Аннабель – единственное его удовольствие в этой жизни. Его брат – человек, которого он предал, следовательно, остался должен. Он видел своих воинов, все еще стучащих в невидимую стену.
Они хотели помочь ему.
И не могли.
Он прикоснулся к теплой жидкости в урне, которая двинулась ему на встречу, и поднял руку к свету. Жизнь и смерть покоились сейчас в его ладони.
Он развернулся, чтобы встать перед телами. Как бы там ни было, он понимал, что Божество не позволит ему выбрать, а потом, привести в чувство и второго. Жертва является жертвой, как волосы Колдо, она не имела бы смысла, если бы ее легко можно было бы заменить. Кроме того, вещества в урне было достаточно, на спасение одного, а никак не двоих.
– Я принял решение. – И это действительно не являлось решением, он просто не мог расстаться с человеком которого так любил. Он опустил руку к сердцу Аннабель. То, чему он научился с того момента, как встретился с ней: нельзя позволять чувству вины и стыду делать за тебя выбор. Только любовь должна вести человека, а он любил эту женщину, как никого другого.
Аннабель являлась частью его, частью его будущего, если ему суждено остаться жить, то он просто не сможет сделать этого без нее.
Жидкость стекала, впитываясь в ее кожу... ее душу... ее дух. Цвет заиграл на ее неимоверно бледной коже, ее раны стали затягиваться, плоть восстанавливалась.
– Прости меня Эдриниэл, – прошептал он. Он столько раз повторял эти слова прежде. Они причиняли ему нестерпимую боль, как и сейчас. Его не волновало кем стал его брат. Он все еще любил Эдриниэла, и всегда будет любить.
Он навсегда запомнит каким чудным Эдриниэл был ребенком. Никогда не забудет того, что объединяло их.
– Что с ним теперь произойдет? – спросил он у Божества.
"Тебе будет приятно узнать, что часть его так и останется жить в Аннабель. Не в виде демонической части, та часть умерла навсегда, но в виде сущности его любви. И так как ты смешал ее с собственной, теперь вы будете навечно связаны, твоя жизнь будет зависеть от нее. Ей нужно будет только дать часть своей сути тебе, чтобы завершить соединение и остановить распространение твоей духовной смерти".
– Спасибо, – произнес он. – Я благодарю вас за дарованный мне шанс остаться с нею.
"Она всегда предназначалась для тебя. Весь вопрос был в том, сможешь ли ты оценить подобный подарок".
– Могу.
"Я знаю".
Глубоко вздохнув Аннабель поднялась. Она потирала шею и грудь, возможно в поисках смертельной раны, её взгляд внимательно оглядела комнату.
– Что произошло? – прохрипела она. – Почему я жива?
– У меня был выбор, и я выбрал тебя. Я всегда выберу тебя.
– Захариил? – Слезы застыли у нее в глазах, она бросилась в его объятия. – У меня новости значительно хуже! Я сражалась с твоим братом. Он оказывается был жив... Я... Он... Мне так жаль. Я убила его. У меня не было другого выбора и...
– Я знаю. – Он отступил и поправил на ней одежду, прикрывая ее грудь от посторонних взоров, и притянул Аннабель в свои крепкие объятия. Она обняла его в ответ и тихо заплакала. Как близок он был к тому, чтобы навсегда утратить ее... как он теперь понимал это. И ему было все равно, что все видят его в этот момент слабости.
– О, Захариил. Мне так много нужно сказать тебе.
– Я уже все знаю, любимая. Непрощение был моим братом.
Она едва дышала, когда разъединила их объятия, чтобы нахмурившись взглянуть на него.
– Как ты узнал это?
– Я был вынужден наблюдать ваше сражение. Я пытался прорваться к вам, что только не делал. Сожалею, что у меня ничего не вышло. – Он прикоснулся ладонями ее щек, наслаждаясь теплом, разливающимся в них. – Я так сожалею обо всем, что тебе пришлось вынести.
– Даже не думай обвинять себя. Тебе не за что просить прощения.
– Не стоит так сердиться. – Он нежно поцеловал ее. – Ты можешь попытаться исправить мое настроение.
Самая добрая из улыбок вспыхнула на его лице.
– Полагаю, это первая произнесенная тобою ложь. Так как же ты меня исцелил?
– Я дал тебе любовь, которую мой брат однажды нёс.
Улыбка медленно исчезла.
– Твое величайшее сокровище. Ты не должен был...
– Ты моё самоё величайшее сокровище, Аннабель. И никогда не сомневайся в этом.
Ее глаза вновь заполнились слезами.
– Как ты можешь говорить подобное? Я же помогла его уничтожить.
Он смахнул слезу подушечкой большого пальца.
– Вне зависимости от того, что случилось, я убил его и тогда и теперь. Никогда не сомневайся по этому поводу. – У него никогда не будет того завершения, которого он жаждал. Но все было в порядке. Это жизнь. С ним осталась Аннабель, и только это имело значение.