— Нет, нелегко было разорвать помолвку и рискнуть всем, чего он добился, борясь за реформы. — Лорен утопила ощущение собственной вины в большом глотке. — Однако, — продолжала Эбби, — я всегда знала, что он не любит ее. Может быть, надеялся, что это чувство придет, но… он встретил вас. Не в самый удачный момент, надо сказать.
— Момент мог оказаться еще неудачнее! — вздохнула Лорен и отпила из кружки.
— Вряд ли стоит обвинять его в этом, Лорен. Просто вы могли бы появиться раньше.
— Прекрасно! — бросила Лорен и снова выпила. Спустя какое-то время она выпалила: — Во-первых, я не появилась. Во-вторых, он может теперь говорить все, что угодно, потому что слишком поздно.
— Слишком поздно? Почему?
— Разве вы забыли? Я должна выйти за Магнуса!
— Вы ничего не должны. Вы ведь еще не обвенчаны! А говорите — поздно.
— Да, это так!
— Вовсе не так, — стояла на своем Эбби.
— Что вы предлагаете? — подозрительно спросила Лорен. Эбби фыркнула и залпом осушила кружку, после чего сказала:
— Вы ведь не любите Магнуса, верно? И не пытайтесь это отрицать! И так ясно!
— Неужели? А в тот вечер в Лондоне, когда я пришла к вам, вы считали, что я с ума по нему схожу! Тогда именно это вам было ясно? — торжествующе возразила Лорен, ощущая некоторую легкость в мыслях.
Эбби кивнула, взглянув на камин.
— После того вечера у меня была возможность наблюдать за вами…
— Вы хотите сказать, что имели возможность слышать, как я жалуюсь на свои неприятности. Эбби хихикнула.
— Допустим! Но, слушая вас, я поняла, что вы любите Алекса, а не Магнуса! А Алекс любит вас! Он разорвал помолвку, разорвал могущественные семейные связи, бросил все, что ему уже удалось сделать в палате лордов. Значит, еще не поздно! — И Эбби торжественно подняла кружку.
Лорен тоже хихикнула и чокнулась с Эбби. После чего обе прислонились к кушетке, охваченные приступом беспричинного смеха. Вскоре Лорен снова стала серьезной и грустно вздохнула:
— Если бы даже я забыла о том, что сыграла в его жизни не самую лучшую роль, и согласилась с вами, с Магнусом я все равно не смогла бы так поступить.
Эбби долго молчала.
— Как вы думаете, — спросила она наконец, — захочет ли Магнус жениться на вас, если узнает, что вы любите другого?
Лорен пожала плечами, выуживая из своего эля какую-то соринку.
— Он знает, — тихо ответила она. — Для него это не имеет значения. Это входит в наш договор. Его чувство в обмен на мое уважение. Больше ему ничего от меня не нужно.
— В самом деле? — скептически спросила Эбби. — То есть, может, он и сказал так, но вы уверены, что он действительно так думает?
Лорен ответила не сразу. Она допила кружку и налила себе еще.
— Это не важно, — решительно заявила она. — Я Действительно уважаю Магнуса и не могу его предать.
— А как же Алекс? — спросила Эбби, наполняя свою кружку.
— Не знаю! — воскликнула Лорен. — Мне вовсе не хочется, чтобы он жертвовал всем ради меня. Он слишком значительный человек — Англии нужны такие, как он. Но… от одних только его слов у меня… возникает желание, — робко договорила она.
Эбби засмеялась.
— Надеюсь, они красивее его ног? Развеселившись от эля, Лорен рассмеялась.
— Вы заметили, что у него очень большие ноги? Эбби кивнула.
— Большие, каждая величиной с голову, — прошептала она.
Комната наполнилась женским смехом. Они провели начало вечера, обсуждая недостатки Алекса. Исчерпав эту тему, послали за вторым кувшином эля, потом принялись обсуждать недостатки Майкла. А потом досталось и всем остальным мужчинам.
Глава 22
Когда запасы эля в доме Дарфилдов истощились, Лорен была доставлена домой двумя кучерами и Уитерзом, Утром у нее так сильно болела голова, что она не могла ответить ни на один из множества вопросов, с которыми к ней обратилась миссис Питерман. Она едва понимала, что делает, когда принялась за повседневные домашние дела. Чтобы она еще когда-нибудь взглянула на эль!
Не в силах выносить неодобрительный взгляд экономки, Лорен в конце концов выбралась из дома и пошла покормить Люси, но даже свинья, казалось, смотрела на нее с осуждением.
— И ты, Люси? — пробормотала молодая женщина. Никогда еще она не была в столь жалком состоянии, не только физическом, но и душевном. В те редкие минуты, когда она способна была размышлять, у нее появилось ощущение, что приезд Алекса сбил ее с толку. Но она гнала прочь мысли о нем. Бросив пустую бадейку из-под корма, Лорен побрела куда глаза глядят. Ей не хотелось никого видеть. Ни о чем думать.
Лорен не заметила, как оказалась на бахче, и тяжело вздохнула. Именно здесь, на бахче, она впервые встретилась с Алексом. Она дотащилась до дерева и прислонилась к нему, глядя на вспаханное под пар поле.
В этом году тыкв не будет. Магнусу не понравилось, что она занимается товарообменом, — как и Пол, он полагал, что это не очень-то подходящее занятие для графини. Он предоставил Роузвуду кредит, так что отныне у них не будет надобности что-либо продавать. Вклад был так велик, что Магнус получил голос в делах Роузвуда. Тяжело вздохнув, Лорен стала скользить по стволу, пока не подогнулись ноги. Магнус желает ей добра, но почему, едва приехав в Роузвуд, он сразу потребовал перемен, считая, что имеет на это право только потому, что она согласилась стать его женой? Она не стала возражать: не было сил. Алекс сломал ее волю.
Алекс.
На Лорен нахлынули воспоминания, и она повернулась лицом к гладкой коре дерева. Закрыв глаза, увидела каждую черточку его красивого мужественного лица. Как ни старалась она изгнать его из своих мыслей с тех пор, как уехала из Лондона, он постоянно был с ней. Ее страшило, что в то время как Магнус разглагольствовал о свадьбе, о детях, о Бергенш-лоссе, она делала вид, будто слушает, а сама думала об Алексе, тосковала по нему. И вот вчера он появился и сказал то, что ей так хотелось услышать.