Обхватив ногами мои бедра, Дани выдерживает это, принимая мои глубокие толчки, в то время как ее толчки продолжают дергаться и пульсировать, делая ее киску великолепно тугой.
— Ты ощущаешься так чертовски хорошо, — рычу я, держа ее руки в заложниках, пока я прижимаюсь к ее клитору и проникаю глубоко внутрь нее, чтобы найти ее точку G.
Губы Дани приоткрываются, словно собираясь что-то сказать, но, похоже, громкие вздохи удовольствия - это все, что она может выдавить. Ее соски прижимаются к моей груди, сидя над тонким кружевом чашек ее бюстгальтера, и слегка подпрыгивают от силы моего глубокого проникновения.
Я даже не осознавал, как отчаянно мне нужно было почувствовать ее, услышать ее, увидеть, насколько она жива на самом деле. Но теперь, когда я с ней, впитываю красоту ее отзывчивого тела, я очень рад узнать, что она в безопасности. Что она здесь со мной.
— О боже, Ефрем! — Задыхается она, ее стенки сжимаются вокруг моего члена. И сладкий звук моего имени на ее губах заставляет мои яйца пульсировать.
— Кончи со мной, любимая, — хриплю я, чувствуя, как мое собственное расслабление нарастает у основания позвоночника.
Дани вскрикивает, ее ноги сильно дрожат вокруг моих бедер, а ее киска взрывается. И пока она с силой доит меня, я врезаюсь в нее, выливая свое семя в ее глубины и наполняя ее спермой.
Стоная в греховном экстазе, я медленно раскачиваюсь, чтобы вытянуть ее удовольствие и впитать эйфорию ее оргазма, охватывающего меня и втягивающего глубже в ее узкую дырочку.
Рухнув подо мной, Дани тяжело дышит, ее соски щекочут мою грудь, а ее груди поднимаются и опускаются. Только после того, как утихли последние толчки, я отпускаю ее руки, натягивая рубашку до конца рук и через голову, чтобы она снова могла видеть. И расслабленное удовлетворение в ее глазах наполняет меня другим теплом, удовольствием, которое приходит от осознания того, что я доставил ей удовольствие. С последним страстным поцелуем я высвобождаюсь из нее и перекатываюсь на матрас рядом с ней.
Удовлетворенно напевая, Дани прижимается ближе, кладет голову мне на плечо и перекидывает ногу через мое туловище. Крепко притянув ее к себе, я на мгновение оцениваю силу ее сердцебиения, отбивающегося от ее ребер и в мою руку.
Я бы сделал все, чтобы так и оставалось.
Я не могу позволить Михаилу заполучить ее. Я не уверен, что выжил бы, если бы с Дани что-нибудь случилось.
Нет, возможно, этот конфликт обостряется, но я не позволю ему приблизиться к ней. Он не сделает с ней того, что сделал с теми бедными женщинами, которых взял в заложники.
Дани моя, сейчас и всегда, и я буду защищать ее до самой смерти.
12
ДАНИ
Моя нога нервно подпрыгивает, когда я сижу на ступеньках перед фонтаном в парке Уитмен и смотрю, как вода падает обратно в бассейн, из которого она льется. Я приятно удивлена, обнаружив, как поздно они оставили фонтан включенным в этом году. Но, я думаю о более важных вещах, пока нервно жую ноготь большого пальца. Бен согласился встретиться со мной, чтобы мы могли поговорить, и мой уровень стресса достигает десяти, когда я думаю о том, что именно хочу ему сказать.
Возьми себя в руки. Перестань быть таким идиотом. Вот две строчки, которые я хотела бы сказать. Но после того, как мы поговорили в прошлый раз, я подозреваю, что это будет один из самых трудных разговоров, которые у меня когда-либо были с братом.
Честно говоря, я боюсь за него. Я не понимаю, как он может не видеть опасный путь, по которому идет. Оружие? Драки в барах? Насилие? Это совсем не похоже на него. И что меня больше всего пугает, так это то, как быстро он движется по этой траектории.
Крючки Михаила глубоко вонзаются, и я не уверена, что мои слова смогут вернуть моего брата. Возможно, ему просто придется учиться на собственном горьком опыте. Но поскольку Петр потенциально находится на другом конце этого очень серьезного урока, я не хочу, чтобы кто-то из них столкнулся с другим лицом к лицу.
Когда-нибудь Бен пожалеет об этом. Если я что-то и знаю о своем брате, так это вот оно. Он может быть безрассудным, глупым и импульсивным. Но его это волнует.
Достаю телефон и смотрю, не пропустила ли я какие-нибудь сообщения от него. Он опаздывает, и мне интересно, передумал ли он. В наших вчерашних сообщениях он казался достаточно готовым, но мне трудно оценить моего брата на сегодняшний день.
— Привет, Дани.
Моя голова поворачивается при знакомом звуке голоса Бена, и меня охватывает облегчение, когда я вижу, что он хорошо выглядит, если не считать этой дурацкой стрижки, из-за которой он выглядит так, словно пытается быть чудаком.
Встав, чтобы поприветствовать его, я смотрю, как он сокращает пространство между нами.
— Привет, Бенни. Я слегка улыбаюсь ему в знак мира. — Хорошо выглядишь.
— Я должен выглядеть иначе? — Парирует он, его стены мгновенно взлетают вверх, когда он начинает защищаться.
Ошарашенная внезапным изменением его тона, я отпрянула.
— Н-нет, — нерешительно говорю я, мои плечи напрягаются, когда я размышляю, стоит ли мне попытаться обнять его.
Кажется, он не желает проявлять ко мне физические признаки привязанности, как всегда раньше.
— Ты хотела поговорить? – Нажимает он, плюхаясь на ступеньки.
Я присоединяюсь к нему, отказываясь от объятий, и обхватываю руками свои обтянутые джинсами колени.
— Как твои дела? — Спрашиваю я небрежно, пытаясь растопить лед и показать ему, что я здесь не для того, чтобы ссориться.
— Хорошо. На самом деле лучше, чем хорошо. Чертовски круто, я чувствую, что впервые в жизни что-то меняю.
— Это хорошо. — Говорю я осторожно, сбиваясь с толку его небрежно-вульгарной лексикой. Он никогда не был особенно ругающимся.
— Но я уверен, что ты написала мне сообщение не поэтому, не так ли? — Спрашивает он, откидываясь на ладони и внимательно изучая меня. Его голубые глаза ледяные и холодные, обычное доброе тепло покидает их, пока он пытается раскопать мою основную мотивацию.
— Мне нельзя просто прийти и узнать, как у тебя дела? — Спрашиваю я, слегка задетая его подозрениями, даже если он прав.
— Ни хрена подобного. Тебе не плевать на мою жизнь только тогда, когда тебе что-то нужно или, когда я сам прихожу к тебе, — прямо говорит он, пожимая плечами, как будто этот, казалось бы, известный факт его не беспокоит.