— Я не придирчив, — уверяет он ее с приятной улыбкой.
Когда мама поворачивается к кухне, папа жестом предлагает Михаилу идти вперед. Я хватаю отца за руку, как только Михаил поворачивается, чтобы выйти из комнаты, и папа делает паузу, поднимая брови и терпеливо ожидая причины, по которой я его задержала.
— Что случилось, тыковка? — Спрашивает папа, когда я молчу, не зная, с чего начать.
Мои родители явно проводили время с Михаилом с тех пор, как я ушла из дома, и я потеряла равновесие, увидев, как они приветствуют его с распростертыми объятиями. Мне нужно предупредить отца о том, кем на самом деле является Михаил, но делать это нужно деликатно.
Я не могу ничего сказать против него прямо, потому что он связан с Беном, о котором мои родители очень скорбно упоминали сверх того, что абсолютно необходимо. Я думаю, что боль от осознания того, почему умер Бен, слишком велика для них обоих.
— Папа, я просто… у меня плохое предчувствие насчет Михаила, — уклоняюсь я, опасаясь, что скажу слишком много.
Отец усмехается, приподняв бровь.
— Не глупи, Дани. Могу тебя заверить, он хороший человек.
Едва ли. Возможно, мне следовало начать с того, что сделал со мной Михаил. Но я не хочу слишком сильно давить на отца. Я знаю, что все, что произошло с Беном, заставило моего отца балансировать на острие ножа в плане здоровья. Сказав ему, что босс Бена пытался навязать мне себя, возможно, это подтолкнет моего отца к следующему эпизоду.
И я не могу его потерять. Не сейчас.
Но я отчаянно хочу дать ему какое-то предупреждение. Прежде чем я успеваю обдумать, что именно я хочу ему сказать, из меня вырываются слова.
— Я просто волнуюсь, потому что думала… Ну, интересно, не мог ли он… повлиять на Бена так, как мы даже не осознавали. Ну, знаешь, драка в баре, пистолет и все такое? Похоже, что во многом тревожное поведение Бена началось после того, как он перешел на работу к Михаилу.
У меня сжимается живот, когда я спотыкаюсь в своих объяснениях, не зная, как сказать то, что мне нужно сказать, чтобы это не прозвучало как дикое обвинение.
— Я знаю, что ты ищешь виноватого в том, что случилось с Беном, Дани. И я ценю твою заботу. Но тебе не о чем беспокоиться, когда дело касается Михаила. Он солидный бизнесмен, которого я хорошо узнал за последние несколько месяцев. Я доверяю ему и верю, что он сделал все, что в его силах, чтобы попытаться помочь Бену. У нас было много дискуссий по этому поводу, пока тебя не было рядом.
Комментарий незначителен, но все же задевает меня за живое: заметка о том, что я бросила своих родителей, оставив их одновременно беспокоиться о Бене и обо мне, в то время как я была так непреклонна в своем восстании против них.
— Но…
— Кроме того, — продолжает отец, перебивая меня. — Михаил зарекомендовал себя как верный сторонник моей политики жесткой борьбы с преступностью, поэтому он не мог быть тем, кто поощрял поведение Бена. И он глубоко вложился в мою предвыборную кампанию. Он почти уверен, что я выиграю пост губернатора. Тогда мы сможем серьезно заняться прекращением насилия с применением огнестрельного оружия, которое слишком долго охватывало улицы Нью-Йорка.
Я не знаю, что сказать после этого. Не находя слов, я открываю рот, но молчу. Мой отец зашел слишком далеко и даже не осознает этого. Сколько денег Михаил вложил в моего папу? Мне страшно думать, что его карьера зависит от человека, который может быть таким жестоким и расчетливым монстром.
— У вас все в порядке? — Спрашивает Михаил, снова появляясь в дверях столовой и одаривая нас гладкой улыбкой.
— Конечно. Извини, Михаил. Это было невероятно грубо с нашей стороны. Дани просто нужно было поговорить со мной минутку.
— Не нужно извиняться. Это я зашел без предупреждения прямо перед ужином. — Он слегка кивает мне, словно прося прощения.
— Дани, ты поможешь мне, пожалуйста? — Мама зовет из кухни.
— Прошу прощения. — Отвернувшись от самодовольного бизнесмена, я бегу на кухню, благодарная за повод сбежать.
— Ты поможешь мне с тарелками? – Спрашивает мама, как только я появляюсь в дверях.
— Конечно, — соглашаюсь я, шагая вперед, чтобы взять тарелки, на которые она указывает.
Но когда я пересекаю комнату, она останавливает меня, хватая за плечи, чтобы поправить мою одежду.
— Что ты делаешь? — Спрашиваю я, пока она проводит пальцами по моим волосам и поправляет фланелевую рубашку.
— Ничего. Ничего. Просто придаю тебе презентабельный вид, раз уж у нас есть компания, — небрежно говорит она, но блеск в ее глазах вызывает у меня подозрения.
— Со мной все в порядке, мам, — настаиваю я, отстраняясь, чтобы взять тарелки, с которыми она просила меня помочь. Чем менее привлекательной я буду для этого извращенца, тем лучше.
Мама цокает, затем кладет бутылку вина на сгиб локтя и берет в обе руки по тарелке со шпинатной запеканкой. Я следую за ней из кухни в столовую, а папа помогает маме, как только видит ее груз.
Взяв вино, он вынимает пробку, а мы ставим тарелки на стол. Михаил отодвигает мне стул, как настоящий джентльмен, и у меня мурашки по коже от близости к нему. Конечно, он пользуется случаем и занимает стул рядом со мной, как только я сажусь.
— Расскажи мне, Дани, как дела в школе? — Просит Михаил, принимая бокал вина от моего отца, затем выжидающе смотрит на меня. — Ты изучаешь искусство с упором на фотографию, если я правильно помню.
— Какая у тебя хорошая память, Михаил. — Говорит мама.
— Все в порядке. — Говорю я и откусываю большой кусок, чтобы не приукрашивать свой ответ.
Улыбка дергает уголки губ этого засранца, и он снова переключает свое внимание на моего отца.
— Я видел, что твои цифры сегодня выглядят хорошо.
От этого доброго комментария на моего отца накатывает утомленная печаль.
— Они начали расти, как только появились новости о Бене. — Говорит он болезненно пустым тоном.
— Ох. — Михаил, кажется, искренне огорчен этой информацией. — Врожденная природа людей - проявлять сочувствие, демонстрируя принятие и одобрение, когда они не знают, как еще справиться с горем.
Это странное философское наблюдение заставляет меня задуматься.
Мне никогда не нравился Михаил, но, если он мог бы предложить Бену такой разговор, возможно, я не за пределами своего воображения понимаю, почему мой брат тянулся к нему.
16