Она выглядит так, как будто снова направляется в метро, продолжая пользоваться общественным транспортом, даже после того, как кто-то убил ее брата. Ее пренебрежение собственной безопасностью раздражает меня. Хотя я не могу просто отказаться от своего долга защищать Петра и его семью, я провел каждую свободную минуту, пристально наблюдая за Дани, беспокоясь за нее и желая найти подходящий момент, чтобы попытаться подойти к ней снова.
Осматривая тротуар на предмет подозрительной активности, я выхожу из тени и следую за Дани. После того, как я внимательно наблюдал за ней в течение последних нескольких дней, я думаю, что поговорить с ней по дороге домой из школы будет моим лучшим шансом.
Таким образом, служба безопасности ее семьи не сможет нам помешать, и она, возможно, просто захочет выслушать, если мы находимся в общественном месте, где я не могу представлять большую угрозу. Если я дам ей силу, я надеюсь, что она ослабит бдительность, хотя бы на мгновение.
Мне жаль, что я вчера вечером вышел из себя из-за Михаила. Это помешало мне обратиться к Дани. К тому времени, как я успокоился, она была так взволнована, что я не мог правильно объяснить, что случилось с Беном или, точнее, то, что, как я знаю, с Беном не случилось.
Мне хотелось бы иметь для нее лучшие ответы, но лучшее, что я могу дать, это облегчить ее осознание того, что люди, которым она доверяла, не несут ответственности за смерть ее брата.
Вместо того, чтобы позвонить Дани и подойти к ней сзади, как я сделал, когда она позвала меня встретиться с ней, я пересек газон, чтобы пересечь ее путь, прежде чем она покинет кампус.
И когда я выхожу перед ней на тротуар, Дани не отрывает взгляда от своих сапог, пока я не встану прямо на ее пути.
— Тебе следует уделять больше внимания своему окружению, если ты планируешь пользоваться общественным транспортом, — мягко упрекаю я, не в силах удержаться от выражения беспокойства за ее безопасность.
Голова Дани вздрагивает при звуке моего голоса, ее голубые глаза ледяные, губы сжаты в ровную линию. Твердое выражение ее мягкого, теплого лица сейчас так незнакомо, и оно с поразительной легкостью вновь открывает мои раны.
— Что ты здесь делаешь, Ефрем? — Требует она, скрещивая руки на груди.
— Мне нужно поговорить с тобой, Дани. И я отказываюсь прекращать попытки, пока ты меня не выслушаешь.
Между нами повисает тишина, пока она изучает меня с явным недоверием. Затем она тяжело вздыхает и перемещает свой вес, чтобы продемонстрировать, что она упорно желает уделить мне минутку своего времени.
— Отлично. Скажи все, что тебе нужно, чтобы отвязаться от меня. Но если я послушаю сейчас, то ты должен согласиться оставить меня в покое. Так пойдет?
Это мучительный вариант, но другого выхода я не вижу. Если я не смогу заставить ее выслушать меня, какая польза будет от того, что я продолжу приближаться к ней? И если я не смогу убедить ее в своей невиновности сейчас, каковы шансы, что мне это когда-нибудь удастся? Как бы больно это ни было, я не могу сказать нет.
— Договорись, — соглашаюсь я, хотя мгновенно ощущаю тяжесть предательства, потому что знаю, что не смогу сдержать свое слово. Если Дани после этого мне не поверит, ей больше никогда не придется меня видеть, но я не смогу оставаться от нее в стороне. Я знаю это, хотя и согласен на ее невозможные условия.
Между нами снова повисло молчание, и хотя я вижу нетерпение на ее лице, я впитываю украденные моменты в ее присутствии. Даже ее ненавидящий взгляд лучше той пропасти, которая существует между нами уже больше недели.
— Хорошо? — Требует она через несколько долгих секунд. Она снова перемещает свой вес и оглядывается на студентов, которые искоса поглядывают на нас по пути.
— Я не убивал твоего брата, Дани, — выпаливаю я, переходя к делу, прежде чем она сможет снова меня остановить. И хотя я вижу, как в ее взгляде загорается огонь, я продолжаю объяснять. — А Петр не приказывал. Он бы этого не сделал, не тогда, когда Бен так много для тебя значит. И я бы никогда, никогда не скрыл от тебя ничего подобного.
Слезы наполняются глаза Дани, ее подбородок трясется, но на этот раз она не перебивает меня. Она делает, как обещала, и стоит на своем, пока я все это рассказываю.
— Я знаю, как сильно ты любишь своего брата, и я бы никогда не позволил тебе страдать. То, что я сказал тебе той ночью - что я не могу рассказать тебе всего о делах Петра, не имело никакого отношения к Бену. Клянусь своей жизнью. Это… я… стал свидетелем чего-то невыразимого, чего-то, что до сих пор не дает мне покоя… и я надеялся спасти тебя от такой жестокости.
— Да, ну, ничего не вышло, — шепчет Дани, боль в ее голосе пронзает мою грудь.
— Мне очень жаль, Дани, — выдыхаю я, не в силах сдержаться, сокращая расстояние между нами. Я притягиваю ее к себе, ее миниатюрное тело становится таким хрупким, когда она напрягается, прижимаясь ко мне. — То, через что ты проходишь, я не пожелаю своему злейшему врагу. Я люблю тебя и хочу быть здесь только ради тебя, потому что не могу себе представить, как это должно быть больно проходить через это в одиночку.
Опустошение, мелькнувшее на ее лице, говорит мне, что мои слова попали в цель. Она страдает. Глубоко. Она пытается оставаться сильной ради своих родителей, которые, вероятно, такие же сломленные и безутешные, как Дани. И все это время ей некому было держать ее.
— Пожалуйста, Дани, не вини меня в смерти Бена. Я бы сделал все, чтобы повернуть время вспять, остановить его, если бы мог. Но я не могу. Так позволь мне скорбеть вместе с тобой. Позволь мне быть здесь ради тебя, — умоляю я, гладя ее щеку ладонью.
И когда Дани смотрит на меня, выражение ее лица настолько потерянное и уязвимое, что я не могу устоять. Наклонившись, я захватываю ее губы, вливая в поцелуй всю любовь и сострадание, которые испытываю к ней. Всю тоску по тому, чтобы я мог как-то облегчить ее боль. Всю свирепость, с которой я хотел удержать ее столько дней.
Тепло наполняет мою грудь, когда Дани тает во мне. Напряжение покидает ее тело, когда ее ладони легко касаются моей груди, а пальцы растопырены, словно желая почувствовать биение моего сердца. Ее мягкие губы прижались к моим, и из них вырвался тихий мучительный стон.
Запуская пальцы Дани в волосы одной рукой, я поддерживаю ее поясницу другой рукой. Меня не волнует, что мы стоим посреди тротуара. Я даже не замечаю, ловим ли мы взгляды, когда мимо проходят однокурсники Дани.