— Ага.
— Тогда как нужно вежливо попросить? — Воспитывает Сильвия.
— Мама, подержи камень, пожалуйста?
Губы Петра растягиваются в широкой улыбке, пока он наблюдает за разговором. Но Сильвия сохраняет прямое выражение лица и торжественно говорит:
— Я была бы рада помочь, — прежде чем взять крошечный кусочек кварца из ладони дочери.
— Спасибо! — Исла на мгновение сияет, прежде чем снова помчаться вперед.
Кажется, она подсознательно знает, что нужно оставаться в кольце мужчин, окружающих семью плотным строем. И хотя ей всего три года, я полагаю, это не так уж удивительно, поскольку она выросла с телохранителями, но число, которое я набрал для этой маленькой прогулки, значительно больше, чем мы берем обычно.
— Эфем, посмотри, — настаивает Исла, шокируя меня, когда маленькая девочка вводит меня в свой круг общения, мило коверкая мое имя. Она указывает на что-то на земле, затем выжидающе переводит взгляд на меня.
На мгновение я разрываюсь. Сейчас не время ослаблять бдительность. Опять же, я не понимаю, как я могу сопротивляться маленькой девочке, когда она смотрит на меня своими большими, невинными карими глазами. Осмелившись на мгновение отвлечься от своей задачи, я приседаю рядом с девочкой.
В мерзлой земле наполовину закопаны останки яйца с синими крапинками. Необычно, что оно так долго пролежало на земле, так близко к главной дороге.
— Я думаю, это яйцо малиновки. — Говорю я, когда она осторожно касается его пальцем.
— Малиновка? — Удивленно говорит она, ее сладкий голос трогает струны моего сердца.
— Птица, — объясняю я, кивая, чтобы подтвердить, что она правильно произнесла имя.
— Пойдем, принцесса. — Говорит Петр, подходя к нам и протягивая дочери руку.
Он кивает мне, предоставляя мне возможность вернуться к своим обязанностям, а Исла встает, чтобы повиноваться своему отцу. Затем она поднимает руки, молча прося его нести ее. Петр подхватывает ее на руки и целует в висок, прежде чем мы идем к детской площадке.
И тут струйка беспокойства оседает в глубине моего желудка.
Делая паузу, я осматриваю парк вокруг нас в поисках того, что может послужить сигналом тревоги в моей голове. Вэл, кажется, тоже это понимает или, по крайней мере, мое беспокойство, его взгляд становится острым, его глаза сканируют местность.
Затем наступает резкий раппорт винтовки
Мои инстинкты включаются еще до того, как я понимаю, откуда он исходит. И я сокращаю расстояние между мной и Петром в два больших шага.
— На землю! — Лаю я по-русски, мужчины замыкают круг вокруг семьи Велес, а Сильвия присоединяется к своему мужу.
Исла вскрикивает от ужаса, когда новые выстрелы разносятся по открытому пространству, мгновенно заставляя посетителей парка кричать и бежать. И пока Сильвия и Петр защищают свою дочь, используя для ее защиты свои тела, я сканирую окрестности в поисках цели.
Есть.
Лишь намек на торчащее из дерева плечо с дулом винтовки над ним. Вытаскивая пистолет из-под рубашки, я целюсь. И как только он поворачивается, чтобы сделать еще один выстрел, я опережаю его.
Обжигающее тепло пронзает мое плечо, когда в парке раздается еще один выстрел, и я кружусь в поисках источника, когда несколько мужчин стреляют. Обнаружив вторую цель прежде, чем он успел укрыться за кустом, я всадил пулю и ему прямо между глаз. Мгновение спустя он исчезает из поля моего зрения.
Еще больше выстрелов эхом перекрывает испуганные вопли Ислы, и мужчина рядом со мной кряхтит, тяжело падая на землю.
— Уберите пахана отсюда! — Реву я на своем родном языке, держа пистолет наготове и ищу еще одного преступника.
Кто-то поднимает нашего упавшего товарища с земли, поддерживая его вес, когда мы пытаемся отступить. Вместе мы движемся по узкому кругу и возвращаемся к машинам, все взгляды устремлены на окружающие деревья и неожиданно опустевший парк. Несколько мирных жителей попытались найти защиту за большими деревьями или садовыми стенами, но теперь путь полностью свободен от прогуливающихся экскурсантов и утренних бегунов.
— Двигаемся, двигаемся, двигаемся! — Командую я, и мужчины ускоряют темп, прикрывая Петра и его семью своими телами, держа оружие направленным наружу, чтобы проделать дыру в каждом, кто попытается стрелять.
Мой взгляд привлекает быстрое движение: кто-то выбегает из-за дерева, и я поднимаю пистолет, останавливаясь как раз вовремя, чтобы понять, что это бегун, пытающийся сбежать. Пуля, которая через мгновение попадает ему прямо в спину, определенно принадлежит нам.
Блядь.
Мне не нравится побочный ущерб, но я не собираюсь сдерживать этих людей. Мой приоритет - доставить Петра в безопасное место. Что-то свистит мимо моей головы, и мужчина передо мной спотыкается, сильно ударяясь о землю мгновением позже.
Повернувшись в направлении атаки, я произвожу три выстрела из своего «Глока», что было встречено удовлетворенным криком боли. К тому моменту, когда я возвращаюсь в строй, наш сбитый товарищ снова встает на ноги и тяжело дышит, держась за бок.
К счастью, мы находимся не слишком далеко от бронированных внедорожников, ожидающих нас на стоянке. И как только Сильвия и Петр с Ислой на руках забираются во внедорожник, я сажусь рядом с ним.
Шины с визгом выезжают со стоянки, как только машина заполняется, остальные мужчины садятся в две другие машины, пока мы мчимся по улице к дому.
С губ Петра срывается череда русских ругательств, когда Исла прижимается к нему, уткнувшись лицом в его шею.
— Откуда они узнали? — Рычит он по-русски, глядя в мою сторону. — Прошел всего час.
Мои челюсти стиснуты, и я качаю головой. В такой короткий срок я не понимаю, как они могли нас вычислить и ждать, если бы им кто-нибудь не сказал. Кто-то из этой группы мужчин.
— Ефрем, у тебя течет кровь. — Говорит Сильвия, и в ее голосе звучит ужас, когда она прерывает разговор.
С легким удивлением взглянув туда, куда она смотрит, я смутно припоминаю, как почувствовал что-то жгучее. Моя рука тупо пульсирует, когда я поворачиваю плечо, чтобы осмотреть рану.
— Просто ссадина, — уверяю я ее, прикрывая порез ладонью, чтобы свести к минимуму количество крови в машине.
Тревога морщинит гладкие брови Сильвии, а непролитые слезы заставляют ее глаза блестеть.
— Мне очень жаль, — шепчет она. — Это все моя вина. Мне не следовало настаивать… — Она тяжело сглатывает, оглядывая машину и наблюдая за стоическими выражениями лиц мужчин. — Я подлатаю тебя, как только мы вернемся домой, — уверяет она меня.