Закусив губу, я наблюдаю, как Сильвия делает глубокий, ровный вдох, а затем встречается со мной взглядом. Коротко кивнув, она молча сообщает мне, что снова взяла себя в руки, и с благодарностью сжимает мою руку, прежде чем мы спустимся на первый этаж.
Оба мужчины смотрят на нас, когда мы появляемся на лестничной площадке, и на этот раз я не сразу фокусируюсь на взгляде Ефрема. Мои глаза следят за молчаливым общением Сильвии и ее мужа, когда она останавливается перед Петром. Глубокая любовь между ними наполняет комнату, и мое сердце разбивается, когда я вижу это страшное прощание.
Затем сильная, теплая рука Ефрема обхватывает мою, и я поворачиваюсь, чтобы встретиться с его голубым взглядом. Там так легко попасть в защитный комфорт. Мы вместе выскальзываем через парадную дверь, а Сильвия и Петр направляются глубже в дом Матроны.
***
Очаровательный смех Ислы, кажется, эхом разносится по пустующему дому, который кажется таким огромным, когда нас здесь всего четверо. Но маленькая девочка, кажется, почти ничего не замечает, размазывая пальцами зеленую краску по холсту.
Сильвия отрывает взгляд от своего рисунка, нарисованного пальцами, и улыбается дочери, и когда наши глаза встречаются, мы обе присоединяемся к смеху маленькой девочки.
— Мама, я хочу рисовать так все время. — Говорит Исла, на этот раз обмакивая руку в фиолетовую краску, прежде чем добавить ее к своей абстрактной картине.
— Да? — Спрашивает Сильвия: — Тебе нравится?
— Ага! — Исла широко улыбается, убирая волосы с лица, оставляя фиолетовую полосу вдоль виска.
Сжимая губы, я подавляю смех и сосредотачиваю взгляд на своей картине, ну на том, что мне удалось превратить в нечто вроде настоящего изображения, и оно недалеко от абстрактного. Я должна согласиться с Ислой. Рисование пальцами имеет своего рода терапевтический эффект, даже если я не самая талантливая в этом плане. Но когда мои руки непосредственно вовлечены в творческий процесс, мне приятно, когда я пытаюсь отвлечься от огромной пустоты дома.
Типично атмосферная, вдохновляющая художественная комната со стеной окон, выходящих на красивое поместье, сегодня кажется слишком большой. Поразительно трудно наслаждаться веселой творческой деятельностью без Петра и его людей, которые заполнят пространство и делают его более похожим на дом.
Темная туча того, что происходит в городе, нависла над нами. Но ни Сильвия, ни я не осмеливаемся поднять этот вопрос перед Ислой. Я чувствую, что Сильвия держится на волоске. Я знаю, что она изо всех сил старается отвлечь Ислу, потому что маленькая девочка уже несколько раз спрашивала, когда к нам присоединится ее отец.
Дверь со стоном открывается, и я смотрю на Ефрема, который входит в комнату после того, как проверил все, чтобы убедиться, что все в безопасности. Его глаза сканируют стену окон, а одним ухом он прислушивается к оглушительной тишине, эхом разносящейся по всему особняку.
Через мгновение его глаза находят мои, и между нами вспыхивает искра тепла, заставившая мой желудок дрожать. Но по напряжению в его плечах я могу сказать, что у Ефрема много забот. Скорее всего, основная - безопасность его Пахана, который недосягаем и рискует жизнью вопреки желанию Ефрема.
Я знаю, насколько Ефрем предан семье Велес. Я знаю, насколько он обязан Матроне и Петру, в частности за то, что они дали ему второй шанс на жизнь и помогли его матери и братьям в России выбраться из бедности. Должно быть, больно находиться вдали от Петра и происходящего, не имея возможности защитить человека, которого он поклялся защищать.
— Я нарисовала единорога! — Заявляет Исла, демонстрируя свой холст так, будто единорог виден всем. И хотя ее картина, безусловно, достаточно красочна, чтобы изобразить волшебного зверя, только маленькая девочка может отличить животное, которое она себе представляет.
Мы с Ефремом улыбаемся, не в силах сохранить невозмутимое выражение лица от беззаботного ликования маленькой девочки. По моему телу пробегает теплая дрожь, когда я вижу, как на мгновение он любуется ребенком.
Мы мало говорили о будущем, о таких важных вещах, как брак или дети. Но Исла помогает мне когда-нибудь захотеть иметь собственную семью. Умный, счастливый и любопытный ребенок Сильвии совершенно очарователен и заставляет меня хотеть иметь собственную маленькую девочку.
Но вид снисходительного веселья в глазах Ефрема заставляет мое тело пылать. Могу поспорить, он был бы замечательным отцом. Он от природы очень заботливый, терпеливый и нежный. Одно только представление о том, каким миниатюрным будет выглядеть ребенок на его массивных руках, заставляет мое сердце трепетать.
Я краснею, не в силах поддерживать с ним зрительный контакт, поскольку это видение заполняет мой разум. Я не знаю, почему эта мечта кажется мне такой привлекательной, но она мне нравится. Меня смущает сама мысль о Ефреме как об отце. Я уверена, что в наших отношениях еще слишком рано думать о совместной с ним семье. Даже если с каждым днем я все больше влюбляюсь в Ефрема и уверена, что он единственный человек, с которым я хочу быть, но мы встречаемся всего несколько месяцев.
Мы еще даже не сказали те самые слова любви, хотя я не раз ловила их на кончике языка, и что-то похожее он шептал мне на своем родном языке.
— Все хорошо? — Небрежно спрашивает Сильвия, поднимая глаза и видя тихое появление Ефрема. Ее непринужденный тон прекрасно маскирует мрачный оттенок ее вопроса.
— Периметр в безопасности, — подтверждает он ровным и успокаивающим голосом.
Меня поражает, насколько успокаивающим является его присутствие прямо сейчас.
— Спасибо, Ефрем. — Говорит Сильвия, улыбаясь, прежде чем снова обратить внимание на Ислу.
5
ЕФРЕМ
— Какой цвет мне добавить следующим? — Спрашивает Дани, поворачивая картину лицом к Исле.
Маленькая девочка хмурится, воспринимая вопрос очень серьезно, и я подавляю желание улыбнуться, направляя взгляд на открытое пространство за стеной окон. Мне нужно сохранять концентрацию, если я собираюсь быть их единственным защитником. Я не могу позволить очаровательным выходкам Ислы отвлекать меня.