С кровати его согнали только тогда, когда рассказ о моих приключениях завершился и мы подошли к заблокированному алтарю.
— Значит, у нас теперь есть два Байаля и два медальона-пропуска? — переспросила Алина, тронув висящую на её шее зелёную пирамидку.
— Именно так, — кивнул я, тронув свою, «полученную» от Пирапалуса.
— И ты считаешь, осколки души — это именно камни Байаль?
— Другого предположить не могу. Это твой, — протянул я Алине один из камней.
— И что мне с ним делать? — взглянула она сперва на меня, затем на Ирсайю.
Королева задумалась.
— В хрониках королевства, да, наверное, и Мольфрана, упоминаний, что «Око демона» может быть пропуском в другой мир, я не находила. Поэтому… хм… как всё это действует, мы можем только догадываться…
— Не надо догадываться, — прозвучало внезапно из-за спины.
«Гр-р-рау!» — рявкнул священный зверь, разворачиваясь в коротком прыжке.
Два меча, мой и Алины, вылетели из ножен раньше, чем мы успели сообразить, что случилось. Лук королевы к этому мигу уже был натянут, на тетиве лежала стрела, и эта стрела целилась в сидящего у стены нищего. Того самого, кто когда-то привёл сюда господина Краума и «пэри» из Ривии. Кажется, его звали Ви́ри.
— Как ты сюда попал? — качнул я клинком в его сторону.
— Стреляли, — ухмыльнулся сидящий…
Глава 31
Странный нищий сидел на полу в позе лотоса и смотрел на нас насмешливым взглядом. На меня, как и раньше, в нашу первую встречу, накатило ощущение дежавю. Он напоминал мне кого-то знакомого, но кого именно, я вспомнить не мог. Судя по сосредоточенным лицам Алины и королевы, у них была та же проблема. Они тоже пытались вспомнить, и тоже безрезультатно.
И только тхаа не собирался никого вспоминать. Негромко порыкивая, он подошёл к нищему и тщательно обнюхал его. Обнюхиваемый даже не шелохнулся.
Малыш обернулся к нам. На его морде читалось недоумение.
«Что с ним?» — не выдержал я.
Образ, отправленный зверем, меня удивил. Это была не картинка, а… букет ароматов, разложенный на множество «лепестков». В них прятались запахи джунглей Ларатны, южных степей Мольфрана, ледяных пустошей имперского севера, жарких пустынь Тилланда, топей Урочища, драаранского рынка, уютных бухточек Марки и Синей гавани… А ещё совершенно невероятные для этого мира запахи оружейной смазки и пороха. Плюс фимиамы шафрана и куркумы, про которые я стопудово знал, что ни то, ни другое здесь не растёт. Причём, последние, как мне помнится, я вдыхал в Тартусе, аккурат перед попаданием в Шаонар…
— Ты, кажется, говорил, тебя зовут Вири?
— Да, добрый господин. Говорил, — кивнул нищий.
— А, может быть, всё-таки… Абдулазиз?
Лицо собеседника расплылось в улыбке:
— Всё-таки догадался? Хвалю. Хотя, как по мне, это было нетрудно.
— Абдулазиз⁈ — ошарашенно проговорила Алина, опуская клинок.
— Он самый, моя дорогая. Он самый, — наклонил голову нищий, и в ту же секунду его внешность разительно изменилась. Вместо одетого в тряпьё босяка перед нами возник благообразный длиннобородый старик, одетый в цветастый халат, тюрбан и сафьяновые сапоги с загнутыми носами. Точь-в-точь тот самый торговец, какого я помнил по лавке фальшивых восточных древностей и сувениров. В руках старикан держал дорогие жемчужные чётки.
— Шайрихан? — удивлённо проговорила Ирсайя и, заметив мой взгляд, пояснила. — Это тот самый маг, что привёз меня в Витаград.
— Каким ты видишь его? — кивнул я на бывшего нищего.
Говорить королева не стала. Она послала мне образ, воспользовавшись сознанием тха.
Как я и предполагал, ничего общего с нашим «Абдулазизом» её «колдун» не имел.
— Бесформенный, добившийся возвышения до метаморфа? — впился я взглядом в «торговца древностями».
Тот на мгновение замер, но тут же расхохотался:
— Бесформенный? Вот уж номер, так номер! Бесформенным, а тем более метаморфом меня здесь никто ещё не называл. Ты первый.
— Может, ты ещё скажешь, что не знаешь, кто такие бесформенные?
— Знаю, мой друг. Конечно же, знаю, — старик перестал смеяться, утёр слёзы и, видимо, для успокоения перебрал пальцами чётки. — Но поскольку, я вижу, у вас возникли вопросы, то, что ж, задавайте. Но только, простите, лишь те, что вам кажутся важными. Действительно, важными. Я постараюсь ответить на них максимально развёрнуто.
— Сколько мы можем задать вам вопросов, уважаемый Абдулазиз? — уточнила Алина.
— Каждый по одному, — быстро ответил «торговец». — Ну, может быть, два, если это потребуется для… полноты понимания. Больше мне не позволено. У меня тоже имеются… ограничения свыше, и отменить их я не могу. Всякая сила не может быть безграничной, иначе тот мир, в котором она существует, эта сила сама же и уничтожит.