Попросив Малыша оставаться на месте, я осторожно двинулся дальше, туда, где, как мне казалось, пролегала дорога. Направление пришлось менять дважды (знакомые звуки то приближались, то отдалялись), но в итоге я всё же добрался до цели.
Зверя не взял с собой специально. В караване торговцев могли находиться сигнальные артефакты и артефакты поиска, реагирующие на сильную магию. А магия тигрокота, в том числе, маскировочная, была достаточно сильной, и если бы даже её обладателя не увидели, то понять, что поблизости кто-то прячется, караванщики наверняка бы сумели. И соответствующие меры приняли бы обязательно.
Мне этого, понятное дело, было совершенно не нужно. Поэтому и решил разведать всё в одиночку. Влил остатки энергии из негатора в собственную невидимость (такая мелочь почти сливается с естественным фоном) и стал наблюдать за дорогой.
Из расстилающегося на тракте тумана одна за другой выплывали телеги-фургоны. Один, два… четыре… пятнадцать… Примерно две трети были под завязку забиты каким-то хворостом, перемежающимся тонкими брёвнами и пеньками.
«Дерево шау», — мелькнула внезапно догадка.
Ничем иным этот странный товар быть просто не мог. О магической древесине мне, помнится, много рассказывал торговец Гурса́н, и хотя сам я её никогда не видел, ошибиться и не признать драгоценное дерево было довольно сложно. По словам караванщика, такая кора — с ярко выраженным синеватым отливом — имелась только у «шау»…
Знакомый возничий (кажется, его звали Сарта́х), с которым мы проходили «таможню» на въезде в Ларанту, обнаружился на девятой повозке, в отличие от других с крытым верхом и не заваленной древесиной. А так как раньше Сартах был в команде Гурсана и вряд ли успел её поменять, то получалось, что это я в самом деле «удачно зашёл».
Чтобы окончательно убедиться, что это именно тот караван, я просидел в «засаде» возле обочины до той поры, пока мимо меня не прогромыхали все до единой телеги и скрылись в тумане, только уже с другой стороны.
Выждав для верности минуту-другую, я аккуратно отполз к опушке, а затем быстро рванул туда, где оставил «напарника»…
На объяснения, почему я, кровь из носу, должен попасть в этот караван, много времени не ушло. Доводы были простые. В чём-то даже банальные. Мне требовалась информация. Более-менее достоверная, касающаяся способности жриц «растворять» в себе и в пространстве магические накопители. Такие, к примеру, как кристаллы сапбри, о которых Гурсан мне уже рассказывал, но тогда меня интересовали другие их свойства, роднящие эти сапфировые пирамидки с похожим на них «Оком демона».
Получить подобную инфу можно было бы и от местных, лучше всего от самих носительниц здешней магии, но только, боюсь, никакая из жриц разговаривать со мной бы не стала даже под принуждением. А если б и стала, наверняка постаралась бы обмануть.
Поэтому лучшим выходом я посчитал опять, как и три недели назад, разговорить на эту тему Гурсана. И даже если сам он знает об этом мало, то подсказать, к кому из его ларантийских друзей обратиться, наверное, сможет. Торговцы, они такие — ценных партнёров находят в любой среде, были бы деньги и перспектива, а дальше, возможно, и до гешефта дойдёт — чем чёрт не шутит…
Мои новые планы Малыша не слишком порадовали, но возражать он не стал — принял, как есть, и пообещал, что лезть на рожон не будет. По крайней мере, до той поры, пока я его об этом не попрошу… Ну, или в том случае, если всё вдруг пойдёт вразнос и ему просто придётся вмешаться без всякой просьбы. А наблюдать за торговцами он будет со всей осторожностью, держась от дороги подальше, чтобы его случайно не обнаружили.
На том, собственно, и порешили. Единственное, что я попросил у него напоследок — это быстро домчать-довезти меня до той точки на тракте, где я мог бы спокойно, без лишних глаз и ушей дождаться ползущего по той же дороге обоза.
Нужное место мы отыскали минут за сорок. Оно находилось в трёх с половиной лигах от «точки старта». Дорога здесь делала поворот, а на лесной опушке имелась поляна, окаймлённая ручейком и достаточная по размерам, чтобы разместить на ней небольшой караван. Самое то для привала, что хорошо подтверждалось следами от старых кострищ и десятком проплешин, оставшихся после копыт и колёс.
Свой костерок я разжёг поближе к ручью и обустроил всё так, словно провёл на этой стоянке целую ночь.
Ждать, когда из-за поворота появятся первые телеги-фургоны, пришлось почти два часа. Всё-таки скорость гружёного древесиной обоза не шла ни в какое сравнение со скоростью мчащегося по лесу тигрокота. За это время я успел освежевать заячью тушку (оставленную мне Малышом) и приготовить из неё неплохое жаркое.