Вытерев со лба пот, я отшагнул от каменного постамента и устало взглянул на тхаа:
«Прости, брат. У меня не выходит…»
Малыш неспешно поднялся, медленно подошёл к «алтарю», запрыгнул наверх… Лизнул королеву в щёку… Окинул меня задумчивым взглядом…
Перед моими глазами возник мыслеобраз. И не один, а целая серия.
Я с изумлением посмотрел на напарника. Тот в ответ довольно оскалился и крутнул головой, словно бы говоря этим самым:
«А ты действительно думал, что будет легко? Ну нет, брат, шалишь…»
Он соскочил с постамента, не спеша обогнул меня, обтёршись мохнатым боком, после чего убрёл к двери, где и плюхнулся на пол, «спрятав» свою лобастую голову между передними лапами. Типа, мол, действуй, давай, я не подсматриваю.
Способ, который он предложил, оригинальностью не блистал. Сказку о Спящей красавице я и читал, и слышал во множестве вариантов. От полностью «травоядных», одобренных высочайшей цензурой, до максимально жёстких, где проспавшая сотни лет дама пробуждалась не просто немножко беременной, а многодетной матерью, не имеющей никакого понятия, кто и в каком количестве ей так подсуро́пил.
Будучи хищником, мягкие «травоядные» варианты Малыш не рассматривал, а сразу же предложил мне тот, который выбрал бы сам, если бы был человеком. Вдохни в свою женщину искру жизни, и ей ничего больше не останется, кроме как продолжить ваш род — сильнейшей жрицы Ларанты и единственного в этом мире иммунного. Только это, как полагал тигрокот, может вывести её из состояния энергетического истощения.
Наверное, он был прав. И даже скорее всего. Но я так не мог. Ведь что по моральным законам, что по уголовным статьям, это означало «совершить насилие, воспользовавшись беспомощностью жертвы».
Конечно, в том мире, где я сейчас находился, традиции и законы несколько отличались от тех, к каким я привык на Земле, да, собственно, и на Земле они, бывало, лишь декларировались, но с другой стороны… Да, с другой стороны, законы, как жить и как поступать в этой жизни, люди всегда носят у себя в головах. И никакими репрессиями, никакими кнутами и пряниками их оттуда не выбить. Хочешь убить — убьёшь, хочешь помочь — поможешь, хочешь остаться в сторонке — отвернёшься и проча́паешь мимо. А что до расплаты, так до неё, как обычно, надо ещё дожить, и вовсе не факт, что получится…
Мысленно выдохнув, я наклонился к лежащей на постаменте Ирсайе и поцеловал её в губы.
Целомудренно и безразлично…
Словно скульптуру из камня…
А впрочем, нет. Безразлично не вышло.
Нет, током меня в этот миг не пробило, но прячущийся за грудиной Байаль неожиданно потеплел. А следом за ним потеплели и губы красавицы. Пока ещё спящей, но, похоже, уже не такой безучастной, как за секунду до этого…
Боясь упустить появившееся вдруг ощущение «куража», я опять приложился к её губам. На этот раз на несколько дольше, чем раньше. Осколок драконьего средоточия потеплел ещё больше, а у королевы затрепетали ресницы и, кажется, появилось дыхание.
Воодушевлённый успехом, я скинул куртку, расстегнул у рубахи щекочущий горло ворот и, приобняв неподвижную женщину (чтобы, как водится, «зафиксировать и усилить»), впился в её губы своими.
Байаль за грудиной вспыхнул ярчайшим огнём, и в то же мгновение его алое пламя рванулось через меня в королеву. Тело красавицы изогнулось, как в спазме, её глаза распахнулись, а внезапно ожившие руки с силой толкнули меня, отшвыривая от постамента.
Толчок оказался настолько силён, что я пролетел по воздуху метра три, а потом ещё столько же проскользил по полу на заднице и остановился, только влепившись спиной в подножие трона. Аж искры из глаз посыпались, и в голове загудело. Хорошо хоть, что трон в нижней части состоял из гибких древесных стволов, и они, как рессоры в машине, приняли на себя бо́льшую часть инерции. А не то бы мне точно что-нибудь где-нибудь переломало. И это ещё — в лучшем случае. А всё потому что…
— Ой! — донеслось от алтарного возвышения.
…такой исход надо было предвидеть. Предвидеть и не увлекаться…
— Я не со зла. Извини.
Кряхтя, как старик, я кое-как встал, встряхнулся — вроде всё цело — и, покачав головой, укоризненно посмотрел на очнувшуюся королеву.
Та уже, как ни в чём ни бывало, сидела на «алтаре», поджав ноги и прикрываясь подтянутой к горлу мантией. Последняя кое-где смялась и, в результате, хм… прикрывала не всё… по крайней мере, в той части, что сбоку у талии и чуть пониже спины.