Повстанцы же были свободны от всего этого. Их командование выказало удивительную гибкость (несмотря на то, что состояло из бывших офицеров Ниду), их бойцы были мотивированы как надеждой обрести независимость, так и сознанием того, что случится, если не удастся отбить атаку. Раз за разом им удавалось превзойти силы ОНЗ в маневренности, хитроумии и стойкости. Каждая симуляция заканчивалась десятками тысяч убитых и раненых солдат ОНЗ, и каждый раз в этом число попадали бойцы из взвода Брайана.
Брайан импровизировал и пытался решить проблемы командования, но всякий раз успех получался ограниченным. Спасенные жизни на одном участке отзывались ростом потерь на других. Наступательная стратегия быстро приводила к потерям катастрофическим. Оборонительная заканчивалась полным окружением и истощением сил ОНЗ. Смерть стала постоянным попутчиком Брайана-командира. Удовлетворение, которое приносили ему сопоставимые потери повстанцев, вряд ли могло оправдать те потери, которые снова и снова несли его войска. После более чем двухсот симуляций и неисчислимых миллионов симулированных смертей Брайан решил сдаться.
И сдался.
Точнее, сдались его солдаты. Пошла ты в жопу, Андреа Хайтер-Росс, думал Брайан, когда его солдаты, едва коснувшись поверхности равнины Паджми, побросали оружие, подняли руки вверх и стали ждать, когда повстанцы возьмут их в плен. Волна за волной пехота ОНЗ приземлялась и сдавалась, без сопротивления позволяя мятежникам сбивать ее в гурты, а те, в свою очередь, подчиняясь законам войны, вынуждены были принимать их сдачу. К концу этой симуляции сто тысяч солдат ОНЗ выстроились в центре равнины Паджми, заложив руки за голову, а повстанцы клубились по периметру.
Пожалуй, это не совсем обычная тактика, пришлось признать Брайану. С другой стороны, симуляция закончилась без единого убитого с обеих сторон.
Никаких трупов.
– Твою мать, – сказал Брайан.
Равнина Паджми растаяла, и Брайан вернулся в садик Хайтер-Росс.
– Теперь ты понял, – сказал Хайтер-Росс.
– Единственным способом выжить было сдаться, – сказал Брайан.
– Не только выжить, но и остановить нидов, – сказала Хайтер-Росс. – В реальности Ниду подвергли Паджми бомбардировке сразу же, как только люди покинули ее – они сбросили на нее свои «убийцы планет» и превратили один из самых плодородных и густонаселенных регионов Чагфана в залитую лавой пустыню, попутно обрушив климатическую систему планеты, что привело к голоду и смертям по всей ее поверхности. Ничего этого не случилось бы, если бы пленные остались на Чагфане.
– Теперь я понимаю, почему ты заставила меня заниматься этим, – сказал Брайан. – Иначе я бы ни за что не поверил в подобную идею.
– Если бы ты не видел раз за разом, как гибнут солдату ОНЗ, ты бы тоже не поверил, – указала Хайтер-Росс. – Опыт важен во всей его полноте. И теперь ты знаешь, что должны сделать твои друзья.
– Сдаться нидам, – сказал Брайан.
– Именно так, – сказала Хайтер-Росс.
– Будет непросто убедить в этом Гарри, – сказал Брайан.
– Ему неизвестны все факты, – сказала Хайтер-Росс. – И если уж зашла об этом речь, то и тебе тоже.
– И через какие обручи ты заставишь меня прыгать, прежде чем я их узнаю? – спросил Брайан.
– На данный момент с обручами покончено, – сказала Хайтер-Росс. – Ты был прилежен и хорошо учился. Думаю, я просто расскажу тебе все.
И рассказала.
Глава 14
Существует один нюанс, касающийся входа в нуль-пространство и выхода из него, которым капитаны и навигаторы не спешат делиться с широкой общественностью, а именно то обстоятельство, что они в эти моменты совершенно слепы.
Войти в нуль-пространство, будучи незрячим – не проблема. Нуль-пространство не содержит в себе ничего, по крайней мере в смысле «ой, да это же айсберг прямо по курсу»; это клубок теоретических состояний, вложенных измерений и неопределенных вероятностей, в котором даже самые продвинутые физики, как они сознаются после кружки-другой пива, ни черта не понимают. Члены Конфедеративного Сообщества используют нуль-пространство для перемещения, поскольку знают, что это работает – несмотря даже на то, что они не знают, почему это работает. Этот факт доводит физиков до безумия, и каждые несколько лет кто-нибудь из них ломается и принимается вопиять, что разумным существам не след баловаться с тем, чего они толком не познахом.