Крик осторожно изъял медицинский отчет у атташе, крылья которого по-прежнему судорожно дергались.
– Прошу прощения, – сказал он.
– Она так хотела посетить Землю, – сказал Тудена. Вокодер, чувствительный к эмоциям пользователя, перемежал его речь печальными влажными звуками.
– Она не знала, что вы пытаетесь получить для нее визу? – спросил Крик.
Тудена покачал головой.
– Она должно было стать сюрпризом, – сказал он. – Я собирался отвезти ее в Диснейленд. Мне говорили, что это счастливейшее место на Земле.
Его плечевые крылышки охватила жестокая дрожь и он зарылся головой в передние конечности. Крик наклонился и потрепал Тудену по хитиновой оболочке; Тудена оттолкнулся от стола и вышел, шатаясь, из кабинета. Через несколько минут появился один из помощников Тудены, поблагодарил Крика за потраченное время и проводил его до выхода из посольства.
Официально должность Крика в министерстве иностранных дело именовалась «Посредник в делах ксеносапиенсов», что оставалось совершеннейшей бессмыслицей для всех, кроме министерского казначея, который сообщил бы вам, что оклад посредника в делах ксеносапиенсов соответствует десятому разряду. Неофициальным титулом Крика, гораздо более точным и информативным, был «Дурной гонец». Всякий раз, когда у министерства иностранных дел возникала необходимость сообщить что-нибудь плохое инопланетному дипломату, ранг которого был достаточно высок, чтобы потребовать личного визита, но недостаточно высок, чтобы этот визит наносил высокопоставленный чиновник – отправляли Крика.
Это была хрестоматийная грязная работа. Но, в соответствии с хрестоматийным высказыванием, кто-то должен был ее выполнять, и Гаррис Крик выполнял ее на удивление хорошо. Не всякий землянин мог посмотреть в инопланетный орган, заменяющий в каждом конкретном случае глаза и сообщить, что запрос на получение визы отклонен, или что министерство иностранных дел в курсе, что убийцы собираются убить вас по пути на родную планету, или что из-за катания в пьяном виде на карусели у вокзала Юнион, в ходе которого оказались заблеваны дети, ваш дипломатический статус почти отозван. Все это, а также много другое другое, приходилось проделывать Крику.
Представители инопланетных рас по-разному выражали ярость и скорбь – от печального, молчаливого содрогания господина Тудены до ритуального уничтожения мебели. Большинство людей, независимо от дипломатического опыта, были просто неспособны взаимодействовать с психующими инопланетянами. Рептильный мозг, прячущийся в районе ствола, перехватывал управление у коры и обращал хилых людишек в паническое бегство, сопровождавшееся иногда опорожнением кишечника, когда инстинктивный алгоритм «беги или дерись» доходил до пункта «сбросить балласт».
Гаррис Крик не мог похвастаться особыми знаниями в области дипломатии – строго говоря, когда он устроился на эту работу, у него их вообще не было. Но зато он не пытался сбежать, как только мебель взмывала в воздух. Для выполнения определенного рода обязанностей этого вполне хватало. Гораздо проще овладеть дипломатическими премудростями, чем умением контролировать мочевой пузырь, оказавшись в обществе обезумевшего инопланетного дипломата. Это неочевидная истина, но все-таки истина.
Покинув посольство Катунги, Крик включил коммуникатор и посмотрел, что дальше; это оказался Институт Ларрн на улице К. Крику предстояло сообщить новому лоббисту Тан, что хотя министерство иностранных дел и согласилось считать угрозу съесть детей представителя ОНЗ при неправильном голосовании случаем межкультурного недопонимания, второй такой инцидент будет иметь самые суровые последствия.
– Привет, Гарри, – услышал Крик чей-то голос. Он обернулся и увидел Бена Джавну, который стоял, прислонившись к мраморной колонне.
– Привет, Бен, – сказал Крик. – Не ожидал встретить тебя здесь.
– Случайно проходил мимо и заметил тебя, – сказал Джавна и кивнул на дверь, из которой только что вышел Крик. – Плохие новости для катунгов?
– Для одного из них, – сказал Крик и двинулся в путь. Джавна пошел рядом. – То есть по крайней мере для двоих катунгов. Но только один из них находится на Земле. В чем, собственно, и заключается проблема.
– Стало быть, работа тебе нравится, – сказал Джавна.
– Не уверен, что «нравится» – это подходящее слово, – сказал Крик. – Надо быть слегка садистом, чтобы получать удовольствие, сообщая плохие новости. Скорее, интересная. Но я не знаю, как долго смогу ее выполнять.
– Каждый день приносить дурные вести – достанет кого угодно, – сказал Джавна.
– Дело не в этом, – сказал Крик. – С этим проблем нет. Проблема в том, что меня начинают узнавать. Вчера я пришел в посольство Фленбан и парень, с которым мне надо было увидеться, велел меня не пускать. Я слышал, как он орет по ту сторону двери на фленбанском. Мой коммуникатор все перевел. Он обозвал меня ангелом смерти. По-моему, это чересчур.