Старший из пришельцев опять хотел что-то сказать, и снова Сталину пришлось жестом попросить его остановиться.
— Ви слышали, — сказал он, возвращаясь к столу, — что сказал Борис Михайлович. А он у нас очень грамотный специалист в военном деле. Товарищ Берия, — Сталин бросил взгляд в сторону Лаврентия, — товарищ Берия несколько излишне… оптимистично отнесся к оценке известных вам обстоятельств… Он не специалист.
— Но, товарищ Сталин! — не выдержал пришелец. — Ведь мы!..
— Не будьте так настойчивы, товарищ Алекс, — перебил его Сталин. — Ми очень внимательно выслушали ваш… рассказ. Товарищ Берия проверил все ваши обстоятельства… какие смог проверить. У нас нет сомнения в ваших словах и в вашем желании помочь Советскому Союзу в его борьбе. Центральный Комитет Коммунистической партии большевиков высоко оценит полученную от вас информацию. Но лучшее, что на данный момент мы можем предпринять на основе ваших данных, — это не предпринимать никаких действий. Вам понятно, почему?
— Нет… — удивленно ответил пришелец.
Сталин помолчал, ожидая еще каких-нибудь слов, потом заговорил снова:
— Скажите… товарищ Алекс… Что можно сделать на основе ваших сведений?
Алекс бросил взгляд в сторону Шапошникова, уже переставшего разглядывать карту. Потом снова посмотрел на Сталина.
— На основе имеющихся данных, — сказал он упрямо, — можно хотя бы построить нормальную оборону Москвы!
— Очень хорошо, товарищ Алекс, — Сталин кивнул, — можно построить оборону Москвы. И выиграть это сражение с большим эффектом, чем… это известно вам. Так?
— Ну, так…
— Следовательно, это изменит стратегическую обстановку на всем центральном направлении. И как следствие — на остальных фронтах тоже. Так?
— Да… — признал Алекс, начав понимать, к чему клонит вождь.
— А это означает, — продолжил Сталин, — что изменятся и исходные условия для всех последующих операций войны. И все события на ней пойдут уже не так. И значит то, что нанесено у вас на картах на сорок второй, сорок третий и сорок четвертый годы, перестанет соответствовать действительности. И зачем тогда нам такие карты? Если же мы не станем вносить никаких изменений — да Борис Михайлович и сказал уже, что реально такой возможности у нас нет, — у нас будет в распоряжении некий эталон, по которому мы сможем сверять ход боевых действий. Чтобы, по крайней мере, не отклоняться от него, иначе, как я понимаю, все происходящее вообще пойдет вразрез с марксовой теорией исторического материализма. А мне бы этого, как материалисту, не хотелось.
У Алекса округлились глаза. Да и у остальных его спутников тоже.
— Но… — начал пришелец, желая что-то ответить на услышанное, но Сталин не дал ему договорить.
— У нас на фронте тяжелейшее положение, товарищи гости, — сказал он. — Немцы рвутся к Москве. Нам приходится снимать войска с Дальнего Востока, чтобы переломить ситуацию. А там — японская армия. Если ваша информация верна — японцы по нам не ударят. А если все же ударят? Что сможет противопоставить им Дальневосточный фронт? Не надо так реагировать! Я не сказал, что ваша информация является дезинформацией! Вы сообщили о том, что вам известно. Но вы не сообщили, каким образом нам добиться такого положения, которое, по вашим словам в ближайшем времени сложится на Дальнем Востоке. А не зная этого, мы не можем знать, что нам для этого предпринять. Прикажете верить вам на слово? Я учился в свое время в семинарии. И благодаря этому знаю, чем знание отличается от слепой веры. Давайте не будем уподобляться глухим, ведущим слепого, — ни у вас, ни у нас нет на это права перед историей. Нам сейчас жизненно важно — как ничто иное в данный момент— остановить фашистское наступление. Для этого нам нужны пушки и снаряды, авиация и танки, нужно достаточное количество войск. Нам нужны грамотные генералы, способные разработать план сражения, нужны разведчики, приносящие текущую информацию. Нужна, наконец, твердая партийная дисциплина, чтобы не сорваться в хаос в этой критической обстановке. А рассказы о том, что четвертого декабря Красная Армия начнет победоносное наступление под Москвой, оставим писателям… На потом, когда победим. А сейчас, товарищи, ваш вопрос можете считать решенным. До особого приказа вы поступаете в распоряжение товарища Берия. У него есть в отношении вас какие-то планы. Не сомневайтесь: ваш уникальный опыт и ваши знания будут использованы для победы над немецко-фашистскими захватчиками с максимально возможной эффективностью. И впоследствии — тоже… Заберите… ваши приборы, — Сталин так и не закуренной трубкой указал на выставку на столе. — Время нашего разговора заканчивается. Товарищ Берия позаботится о вас. А вас, Борис Михайлович, я попрошу задержаться в связи с новыми данными…