Разве я могу себя отнести к русским? Почему мне дико и холодно в этих бескрайних просторах, почему на меня наваливается тоска, когда я гляжу в мутное низкое небо, за которым скрывается никогда не выглядывающее солнце? Почему я не люблю блинов и толстых румяных баб с огромными кухонными грудями, от которых пахнет подсолнечным маслом и безысходностью семейных уз? Ни один из русских великих поэтов не любил таких баб. Утонченность онемеченных евреек неотвратимо тянула их к себе, в их душные и хрупкие объятия, к их просвечивающей синевой атласной коже, к тонким язвительным губам, к их дыханию, похожему на жар иерусалимских камней. А если небо " то только итальянское, лучезарное, полное цыганской щебетни и эротических насекомых, летающих в изумрудном вазелине блистающего кислорода. Черт меня угораздил родиться в России, да еще с талантом.
Русский мужик, как большой зверь, нуждается в уважении и в то же самое время должен испытывать постоянное чувство страха от моментально последующего наказания, если он нарушит установленный порядок.
" Пришли! " сказал мне Терентий и, похлопав тяжелой рукавицей по моему плечу, легонько втолкнул в избу. Я огляделся и приуныл от той чистой бедности и бытовой скудости, которыми были полны две комнаты. В одной стояла здоровая тахта, над которой возвышалась известная картина Шишкина, изображающая бурых медведей, этажерка, несколько стульев и широкий стол, ободранный, но крепкий и похожий скорее на столярный верстак, чем на обеденный стол. В другой комнате располагалась, как мне сказал Щуга, бабка Аграфена, мать его жены Лизы, которая вот уже восьмой год лежала парализованной и надоела всем до чертиков.
" Хочешь на нее посмотреть?
" Да как тебе сказать. . .
" Пойдем, не бойся. " Терентий провел меня в комнату, в углу которой на зашарпанной постели, завешанной от мух марлей, лежала бабка Аграфена. Он отдернул марлю и я увидел старушечье улыбающееся лицо. Слабое тощее тело еле проглядывалось из-под ватного цветного одеяла.
" Чего улыбаешься-то? Ась?
Бабка что-то пробубнила и закрыла глаза.
" Эхма, ядрена вошь, как говорится, " сокрушительно произнес Щуга и задернул марлю. " Теперь ты меня понимаешь? " спросил он, обратившись ко мне.
" Терентий! В твоем доме вот-вот затухнет свеча жизни. И ты должен дышать в сторону, чтобы случайно не погасить ее. Иначе...
" Ладно, ладно. Поп хренов. Мне что, пусть живет.
В комнате уже суетилась Лиза: на столе стояла бутыль самогона, огурцы, куски медвежьего мяса сочно дымились на тарелке, и пахло нежной плотью укропа и ломтями черного зернистого хлеба.
" Прошу к столу, " сказала Лиза. Румяное лицо, белесые волосы и полные титьки совершенно не подходили к ее смоляным глазам, которые как бы распирали вздувшиеся тяжелые веки.
Я вздрогнул от ее пристального вопрошающего взгляда и почувствовал себя так, будто в душу мою забралась холодная ласковая змея.
" Выпьем за матушку Расею! " сказал Терентий, чокнулся со мной и Лизой доверху наполненным стаканом и опрокинул его. Лицо его налилось сразу багровой краской, в глазах появились слезы и он ткнулся в толстое плечо Лизы и жадно втянул носом ее пахнущую потом плоть.
Когда он отдышался, Лиза тоже легко опустошила небольшой лафитничек и жеманно взяла вилкой кружок соленого огурца и кусок хлеба.
Пить или не пить? Я чувствовал себя датским принцем в харчевне, которого готовятся или убить, или отравить. Что я им сделал плохого? Почему мое присутствие всегда вызывает раздражение у людей простых и недалеких, не умеющих постигать и представлять себе эмпиреи высшего уровня бытия? Видимо, от меня исходит некая не принимаемая никем в этом мире волна одиночества, того единственного ощущения, которое связывает меня с космической беспредельностью, откуда веет холодом и ужасом. Что ж, разве я забыл, что я Бог?
" Пейте, пейте, Скалигер, " подтолкнул меня, внезапно появившийся рядом, Алексей Федорович, " иначе вы их смертельно обидите.
Я послушался великого философа и выпил.
Жарко пылала печь, за окном падал крупными хлопьями снег. Я встал из-за стола и уместился на тахте, откуда созерцал, как Лиза ловко и неустанно носила вино и яства к столу, за которым сидели все мои фантомы, окружив захмелевшего Терентия, плотно налегая на еду.
" Брат мой! "обратился Арон Макарович Куринога к Терентию. " Ты " единственная надежда утомленной и развращенной России. Твое сердце еще не охолодело к бедам народным, ведь ты сам и есть тот народ, о котором я пекся всю свою творческую жизнь. Восстань и виждь, и внемли! Слышишь ли ты колокольный звон по всей Руси? Вороги и лихоимцы оскверняют матушку нашу, насилуют ее белое тело. Возопи и одолей чуждые силы!
Куринога браво выпил стопочку, хрустнул огурчиком, потом вышел из-за стола и накинул на себя тулуп Щуги.
" Не тронь одежду! " грозно рявкнул Терентий и зыркнул пьяными глазами по комнате. В ней было полным-полно незнакомого народу. Мог ли догадываться простодушный и наглый одновременно Терентий Щуга, что это я привел к нему всех своих спутников, видимость которых очевидна, но реальность которых зависит только от моего больного мозга?
Лия Кроковна Стоишева давно и страстно наблюдала за поведением сибирского увальня и робко и кокетливо подмигивала ему правым глазом. Терентий подсел к ней и облапил высокую грудь.
" Пойдемте туда, где нас никто не знает, " кричал отчаянно Ликанац старухе Аграфене, которая каким-то чудом уже была перемещена в большую комнату ко всем и повязана оказалась белым платочком в цветочек.
" Сгинь, нечистая сила, " крестилась старуха и плевалась в Ликанаца. По комнате носился Платон, излагающий Аркадию свою новую теорию конвергенции живого и неживого, на что Аркадий приводил один только довод: он перед носом Платона демонстрировал свой фигурный бицепс и повторял периодически:
" Усек!
Рядом со мной оказался Омар Ограмович и, ласково заглядывая в глаза, спросил:
" Вот она " ужасная страна и ее дикие люди. Здесь никогда и ничего, кроме хаоса, не будет. Зачем же ты задерживаешься здесь?
Я не знал, что ответить. Я сам не понимал, что меня связывает с этим пространством, в котором безбрежные черные разливы лесов и полей иногда освещаются мерцающими тусклыми огнями, в котором слово превращается в крик, потому что вербальная основа голоса раздирается в плотных слоях дикости и пошлости. А там, где скопление огней огромно и кучно, там, где спиральная нить электрических сияний освещает тайные пороки и сладкие мерзости, там рубцуется великая боль, всех связующая своей безысходностью.
" Я " порождение этого хаоса, старик. Я болен, и ты это прекрасно знаешь. У меня нет цели, а та цель, которую я бы хотел воплотить " отчаянна и бессмысленна: смерть моих родителей не позволит мне вернуться в лоно эфемерных мыслей, коими я жил в этом мире.
" Только безумец добровольно уходит из мира. А ты " не безумец, ты " отчаявшийся поводырь своих фантомов, которые считают тебя своим Богом.
" Ты мне завидуешь, учитель?
" Я хочу предупредить тебя, что наши прогулки с тобой во времени и пространстве замыкаются именно на этой несчастной земле. Ты должен сейчас же прекратить эту вакханалию и уходить с острова.
" Нет, я не сделаю этого. И ты тоже не посмеешь меня покинуть. Ты плод моих галлюцинаций и будешь следовать за мной, как и другие. Мы должны постичь тайный смысл и предназначение этого острова.
71
Лиза внимательно прислушивавшаяся к тому, о чем говорили между собой Скалигер и дряблый немощный старик, почти ничего не поняла, но осмыслила только одно, что полюбившийся ей Скалигер не хочет покидать их дома. Она счастливо улыбалась, глядя на его бледное лицо, бесцветные глаза, легкие ключицы. Он почти мальчик и почти старик, подумала она и сердце ее сжалось от странных предчувствий. Ее огромная грудь волновалась, а и без того румяное лицо покрылось огненными багровыми пятнами.