— Стол в Ростове и Суздале, как и во Владимире — это детище отца моего, Юрия Владимировича. Я не намерен отдавать вотчины отцовские киевскому князю, которого не считаю над собой великим. Со мной Новгород, много чухонцев, мне помогают свеи, как предкам моим, которые и создали русскую державу, — пафосно отвечал Ростислав.
Наступила почти абсолютная тишина. Для многих присутствующих такие заявления — это нарушение клятвы. Они же клялись не только в верности Андрею Юрьевичу, но и в клятвах своих признавали верховенство великого князя Изяслава. Однако, если человек ищет оправдания своим низменным намерениям, он их обязательны сыщет, чаще даже не в себе, чтобы думать, что чистенький и невиновный, а в других. Так что виноват именно Андрей Юрьевич, что проиграл и спровоцировал сложный выбор и не важно, что мертв.
Напряглись сотники, еще более напряглись ближние гридни Ростислава во главе с тысяцким Карачуном. Но сказал Лисий Хвост:
— Мы князю клянемся, а не решаем, какое правление на Руси будет. Малы мы такое решать, не княжеского роду, не следует и головы свои ломать. Я с тобой, Ростислав Юрьевич.
После этих слов почти все присутствующие сотники заверили, что они с Ростиславом и что, да, нечего голову ломать, как Русь строить, важнее свое. Многие сотники были с семьями и уже получили и земли, и довольствие, и дома себе поставили в городах Владимирского княжества. Лишаться всего этого, никто не хотел.
Да, оставался вариант пойти в Братство. Многие первоначально шли туда, но в итоге оказывались в дружине погибшего Андрея Юрьевича. Вместе с тем, присутствующие понимали, что в Братство и так многие попробуют влиться. К примеру, те сотники, которые были замечены в противостоянии с новгородцами, особенно в атаках на обозы Ростислава, не верили в прощение. Вот они и убежали, частично или полностью увлекая за собой вверенные им сотни.
— Сотник от Братства тут? — спросил Карачун, когда Ростиславу оказалось уже слишком тяжело говорить.
— Я инок-брат-сотник, Весняном кличут, но Михаил во крещении, — вперед вышел молодой человек, почти отрок.
Карачун рассмеялся. Он знал, что в Братстве много отроков занимают посты, которые в пору иметь только лишь мудрым мужам. Но одно дело знать, иное видеть перед собой чуть ли не подростка. Вот только у этого парня был такой набор броней, что Карачун лишь мог облизываться на доспех. А кони! Они сильные, выносливые, лучшие на Руси.
— Ты чего не сбежал, Веснячок? — тысяцкий Ростислава Юрьевича, исковеркивав имя сотника, оскорбил парня, который пусть и не мог похвастаться большим опытом командования, но участвовал уже в трех сражениях, неустанно тренировался и был физически развит куда лучше самого Карачуна, имевшего явно лишний вес.
— Тысяцкий, а ты готов встать со мной в Круг? Или не мечом владеешь, а языком и лишь брехать умеешь? — решительно ответил на оскорбление Веснян.
— Ты? Скот! — разъярился Карачун.
— А-ну погодь, тысяцкий! — через боль, дрожащим голосом потребовал Ростислав Юрьевич. — А ты, сотник, у меня пока гостем. Можем две тризны справить и по брату моему, также неразумному юнцу, и по тебе.
— Прости, князь. Но разве же то, как выглядит воин, определяет, каким ратником он является? Вот Карачун — толстый, обрюзгший, более чревоугодничает, чем тренируется, но он же добрый воин, несмотря на то, что и двигается, как увалень, — успокоиться Весняну не удалось и он все равно сказал то, что хотел, а еще он жаждал встретится в круге с тысяцким.
Веснян был назначен сотником в Братстве и потому, что смог выстоять некогда против своего воеводы Владислава Богояровича. Не победить даже, но не проиграть воеводе, с честью, не сильно уступая. А после были проверки, как слушают команды сотника, как он отдает приказы.
— Вы отдадите все свои брони, ангелы братские, — потребовал князь. — То будет платой за то, что встали супротив меня.
— Нет, князь, это невозможно. Моя сотня уже ушла. Мы не давали клятв ни Андрею, ни тебе, так что в своем праве, — отвечал Веснян. — И сотня моя не принимала участие в боевых действиях, была лишь наблюдателем.
— И ты, стало быть, пришел в простой кольчуге, а не в бронях Братства. Думал, что и не отпущу? — несколько удивленно говорил князь. — А что по тому, что Братство не участвовало… Так в моем войске не было сотни от твоего воеводы. А живете на моих землях. Потому выход вам положу сильный, не гоже моим воинам ходить в худших бронях. Так что сомнения твои, что не отпущу понятны.