– Дело, – подтвердил Всеслав.
– Что ж ты сразу не сказал! – всплеснул руками Окул, – Надо было меня остановить, а то я ведь, брат, сам знаешь, про коврижки могу всю ночь говорить.
Всеслав рассказал ему о цели своего визита.
– Ну что, можно на тебя рассчитывать? – спросил он в конце.
– Сей же час велю собирать пожитки, – сказал Окул. – Только вот что, Всеслав, – добавил он после короткого молчания. – Надо нам в отряд казачка взять.
– Зачем это?
– Ну как зачем, нас сколько человек? Семеро... Коней с нами сколько? Тоже семь. А кто за ними ходить будет? Следить, чтобы напоены, накормлены были, да копыта почищены? А исподнее, как загрязнится, кто будет в речке стирать? А за ягодами-грибами на привалах кому бегать? Нужен нам прислужник, следить за имуществом и скотиной.
– И то верно, – согласился Всеслав, – Да, только время позднее, – он поглядел на окно, там сгущались сумерки, – где же я теперь казачка сыщу? Пока в казарму приду, спать все лягут.
– Ты не беспокойся. Я из своих возьму. У бати Скопищева челяди пятьдесят человек, уж я найду кого порасторопнее.
– Смотри, Окул Михайлов, сам будешь за ним приглядывать. Мне за казачками смотреть некогда. С дороги б не свернуть, да людей не растерять.
– Само собой, за это не переживай. Мой казачок тебе хлопот не доставит. Я его и с оружием научу обращаться. Будет отряду на подмогу половина воина.
Договорившись обо всем с боярским сыном, Всеслав вернулся в казарму и, не раздеваясь, бросился на постель. Через пять минут из его комнатки послышался богатырский храп. Времени до рассвета оставалось совсем немного.
Глава 4. Гридя
В качестве прислужника семерым богатырям Окул надумал взять Гридю, отрока пятнадцати лет, служившего у его отца конюхом.
Конюшни в усадьбе помещались напротив хозяйского дома и соединялись с другими постройками сенями и переходами. Сложены они были из соснового теса. Стойла внутри разделялись невысокими перегородками, так чтобы животные видели друг друга, ведь хорошо известно, что лошади не переносят одиночества и могут от него издохнуть.
Коней у Скопищевых содержалось до двадцати голов. На них верхами ездили хозяин Михайло Скопищев, Окул и приказчики. У боярыни Окулины Чусовой имелась роскошная повозка, в которую запрягали тройку лошадей. Зимой повозку ставили на полозья, и пожалуйста вам сани! Какое отрадное чувство охватывает тебя, когда мчишься на тройке по мягкому рыхлому снегу. Сам Окул Михайлов, невзирая на свой почти зрелый возраст, иной раз катался в санях словно малый ребенок.
Гридя, отрок с волосами цвета скошенной пшеницы и смышлеными серыми глазами, даром что безотцовщина – честнáя вдова Афимья Игнатьевна воспитывала его с трехлетнего возраста одна – хлопец был добрый и толковый. За лошадьми следил аккуратно, в драки с дворовыми не ввязывался, по вечерам бегал в городскую читальню и листал книги, на разные темы написанные.
Окул нашел Гридю на конюшне. Тот подметал рассыпанный по полу овес и весело насвистывал.
– Эй, Гридя, – позвал боярский сын. – Подь сюда.
Гридя оставил метлу и подошел к Михайлову.
– Чего, – спросил он, широко улыбаясь.
– Это самое... Завтра с самого утра выступаем в поход. Я велел Вячко собрать для меня Бурушку, а ты бери Косматку. Кобыла она добрая, послужит верно. Вещичек много не набирай. В суму переметную положи мое имущество, полотно на шатер – на случай, если в чистом поле ночевать придется – и провизию. Харчей захвати побольше, вдруг не будет возможностей в дороге разжиться. Возьми еще что нужно, чтобы за конями ухаживать, ножичек, веревки – ну сам знаешь, что в походе пригодится.
Гридя смотрел на Окула ошеломленно.