— Странно, я думал ты бессмертный или, на худой конец, полубог, оказывается — простой соплежуй. Ладно, не будем тебя долго мучать.
Дима пошёл в угол подвала, взял монтировку и вернулся обратно.
— Стой, стой! — брызжа слюнями, крикнул заложник. — Мне всё равно не жить. Я всё расскажу. Я не Иванов и никогда им не был. Моя настоящая фамилия Половинкин!
Дима поперхнулся и прокашлялся.
— Что ты несёшь? — спросил Дима.
— Меня зовут Половинкин Аркадий Селиваныч. Я двойник Иванова. Он нанял меня два года назад, чтобы обеспечить свою безопасность.
— Решил мне зубы заговорить, маньячила? Какого чёрта ты тогда делал на окраине, почему тебя там высадили?
— Я там живу вместе с мамой. Честное слово — в двадцать третьем доме, четвёртая квартира, можете проверить.
— Какого лешего, тут происходит? Значит ты не Иванов? Или дурачишь меня? — Дима почесал монтировкой затылок. — А где тогда Иванов?
— Он убьёт меня, если я расскажу.
— Тогда выбирай — или я, или он.
Новоявленный Половинкин снова зарыдал, надувая ноздрями пузыри.
— Настоящий Иванов живёт в бункере на дне карьера.
— Этого мало. Как мне до него добраться? — Дима постучал монтировкой об бетонный пол для убедительности.
— Я слышал, что у него есть прямой выход в город. Вроде тоннеля из бункера.
— Вооот, это уже что-то. Теперь понятно, как он на дело выходит.
— Вы меня отпустите?
— Пока не выясню, правду сказал или нет, ты отсюда не выйдешь.
— Меня мама потерять может. Понимаете?
— Понимаю, мама — это святое. Но меня больше волнует твоя охрана, а точнее охрана Иванова… Сколько у нас времени, пока они не хватятся?
— Дня два, максимум.
— А что так много? Тебе завтра не на работу?
— Меня только на массовые мероприятия забирают, когда речь прилюдно толкнуть нужно. Там, где на Иванова могут устроить покушение, туда меня и подтягивают. Дают листок с речью, я заучиваю и выступаю.
— А если заболеешь?
— Было пару раз, не то что бы я заболел… — Половинкин опустил голову, как нашкодивший ученик.
— Забухал что ли? — хитро улыбаясь, спросил Дима.
— Да, — буркнул Половинкин.
— Считай, что и сейчас забухал. А чтобы не соврать, мы с тобой выпьем. Ты как?
— С уважаемым человеком честь имею! — последние слова Половинкин произнёс уже навеселе.
— Ну, ты артист! — усмехнувшись, сказал Дима и покачал головой из стороны в сторону.
— Так я и есть артист, а точнее актёр.
— Да ладно! — изумился Дмитрий.
— Вот те крест, — сказал Половинкин и подбородком указал на крестик, висевший на груди. Руки его были связаны за спиной. — Я в местном театре играл до того, как Иванов меня завербовал.
— А ты не так прост, Половинкин!
Дима полез наверх и вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками и банкой солёных огурцов. С каждой выпитой рюмкой общение заложника и похитителя становилось всё живее.
Половинкин показался Диме даже забавным собеседником, но расслабляться было нельзя. Дима верил только фактам, а фактов, подтверждающих слова заложника, пока не было.
* * *
— Ты мне, Аркаша, главного не сказал, — изрядно выпившие мужчины разговаривали по-приятельски, словно за плечами у них была ни одна совместно опустошённая бутылка.
— Что? — икая, спросил Половинкин, раскачиваясь на стуле.
Дима налил в стакан ещё водки и поднёс её к голове Селиваныча. Тот схватил стакан зубами и запрокинул голову, едва не перевернувшись со стулом на спину.
— Ваше здоровье, Дмытрий Костанинович! — подытожил он свой кульбит.
— Где выходит тоннель Иванова? Как его найти?
— Чего не знаю, того не знаю, кажется где-то у реки — пробормотал Аркадий Половинкин, повесил голову и громко захрапел.
Дима понял, что тот не лжёт, и стал размышлять.
Он поднялся из подвала наверх и зашёл в подсобку, где на стене висела карта города с различными отметками.