Подобно опытному детективу Дима собирал воедино все материалы, связанные с маньяком.
Он взял канцелярскую кнопку, пригвоздил её на карту на том месте, где умер Слава, и стал думать. Все три места убийства образовали треугольник в районе новостроек. Он в свою очередь находился около лесополосы, а за ней…
— Река! — осенило Диму.
— Это район поиска, — сказал себе Дима и очертил зону у реки, где маньяк мог выходить на поверхность.
Диме не оставалось ничего другого, кроме как проверять версию Половинкина. Он хоть и казался многим жёстким и беспринципным, но имел обострённое чувство справедливости. Ему не хотелось решать судьбу невинного человека, храпящего в подвале гаража.
Этой же ночью Дима выдвинулся на поиски. Он стал прочёсывать обозначенную зону поиска. Дима пробирался сквозь заросли в надежде наткнуться на выход из тоннеля, бродил вдоль русла реки, а, устав, садился на утёсе и смотрел вдаль. Перед ним простиралась широкая река, на водной глади которой серебряными отблесками отражались огни родного города.
Города, который нынче содрогался от страха. Только Дима смотрел этому страху в глаза и посмел бросить вызов.
Две ночи Дима безуспешно прочёсывал берег реки. Времени совсем не оставалось, охрана в любой момент могла хватиться пропавшего двойника Иванова.
Тогда он сменил тактику и затаился. Нужно было просто ждать, когда зверь сам выйдет и выдаст себя.
На очередную ночную вылазку Дима снарядился основательно. Он даже взял снасти для ночной рыбалки, чтобы не заскучать. Как оказалось, не зря…
В эту ночь у налима был жор. А налим — ночной охотник. Дима увлечённо таскал одну рыбину за другой и совсем забылся.
Странное чувство охватило его, когда вдруг ощущаешь себя живым, будто только родился на свет. Когда всё безгранично интересно и мысли ещё не одолели чувства.
Дима слушал, как в тихом потоке шелестят мелкие волны, и вспоминал, что именно на этом месте устроил свой последний заплыв Чапаев. Командир красной стрелковой дивизии был нужен белогвардейцам живым, но он был человеком принципиальным и кинулся в реку, надеясь её форсировать…
Об остальном история умалчивает, предлагая лишь легенды. Но победителей не судят. А как назвать иначе человека, погибшего в борьбе за идею и оставившего след в истории?
«Должно быть красного командира сожрали всё те же налимы» — подумал Дима, смотря как скользкие рыбы барахтаются в садке.
Теперь он ловил этих ночных падальщиков и выжидал Иванова, которого вполне можно было отнести к «белым».
— А почему нет? Буржуй не иначе! Странные закономерности вырисовывались на границе Европы и Азии, неужели ретроградное движение? — изумился Дима.
Фокус его внимания резко вернулся в бессознательное. Метрах в трёхстах он увидел луч света, болтавшийся из стороны в сторону.
Дима затих и стал ждать, прямо в его сторону кто-то шёл с фонарём. Человек ступал мягко, с опаской, чтобы не нарушать ночную тишину. Дима затаился в кустах с топором в ожидании. Он хотел поближе разглядеть неизвестного.
Стоило незнакомцу подойти, как в садке начала предательски барахтаться рыба. Человек тут же остановился и выключил фонарь.
Дима нащупал на земле топор и приготовился. Неизвестный снова медленно пошёл вперёд и, подойдя к воде, достал садок с рыбой.
— Налим? — спросил он себя, а потом включил фонарь и осветил пучеглазых рыб. — Точно, налим! А у меня не клевало! Дима в этот момент увидел лицо человека. Это был Иванов!
«Ай да Половинки, ай да сукин сын, не соврал!» — подумал он. Пока Иванов любовался рыбинами, Дима подкрался сзади и оглушил его обухом…
* * *
Очнулся маньяк в подвале. Похожие как две капли воды мужчины сидели рядом. Дима рассматривал их с изумлением.
— Бывает же такое! Один в один, — сказал он, глядя на двойников. — Теперь ты нас не проведёшь, Иванов, твоя карта бита!
Похищенный на рыбалке Иванов, потупил взгляд, выражая непонимание.
— Вообще-то я Половинкин! Что здесь происходит?
Диму переклинило, теперь оба называли себя Половинкинами.
«Хотят меня одурачить, суки!» — думал Дима, пристально рассматривая подозреваемых.
Первый Половинкин, разумеется, стал возмущаться и доказывать, что он настоящий. Кому теперь можно было верить?!