Первым к «козе» подбежал Андрей Чесноков. Поплевал на ладони, хмыкнул и щупленьким телом навалился на тележку.
— Так ведь это же не мотоциклетка, Андрюха! — предупредил Михаил Ерыкалин.
— Пусть силушкой поиграет!
— Давай, Андрюха, жми!
— Эх, дубинушка, ухнем!
Сгрудились ребята, всех любопытство разобрало. Улыбнулся Алексей Иванович, подошел поближе. Только Зацепин и Борисов остались поодаль, но и они с интересом ждали, что будет дальше.
— Забодает, Андрюха! — откровенно засмеялся Родион Устьянцев и подмигнул своему брату Трофиму. Оба они как бы незаметно для Андрея подошли к «козе». Рядом с Андреем братья Устьянцевы как великаны из сказки — высокие, плечистые, грудастые.
— Ничего, ничего! — весело откликнулся Андрей и, поплевав на ладони, снова попытался сдвинуть с места прикипевшие к рельсам колеса тележки, нарочито закряхтел.
Братья Устьянцевы как бы нечаянно прислонились с двух сторон к «козе». Та стронулась с места и, поскрипывая, тихонько покатилась вперед. Андрей, словно не замечая помощи братьев, восторженно закричал:
— Ага, поехала, контра!
— Ну, Андрюха, не ожидал! — Михаил притиснул к груди Андрея и легонько приподнял его. — Ура!
— Ура! — дружно вскричали остальные.
— А теперь за дело, — поддержал веселый тон бригады Леонтий. — Потапов и Бородкин — затяжки таскать, Родион и Трофим — сгружать с «коз» секции, Чесноков и Ерыкалин — устилать дорожку...
Всем место нашел, никого не забыл и себе тоже работу дал:
— Ну, а я, ребята, между вами вертеться буду! Не возражаете?
— Вертись! — охотно согласились ребята. — Только не шибко, а то голова закружится!
— Это уж как сможем! — засмеялся Леонтий, который был рад, что так быстро и легко снято общее напряжение, и весело посмотрел на подошедшего к нему Зацепина: «Ну как, Павел Ксенофонтович, прав я или неправ?»
Зацепин с одобрением отметил, что Леонтий Ушаков парень шумный, но деловой, всех так распределил, что никто не возразил, и для себя самое правильное решение принял: делом будет занят и всю бригаду до последнего человека в поле зрения станет держать. «Что ж, для начала неплохо, молодец», — подумал Зацепин, а вслух сказал:
— Можно начинать, — и отошел в сторону, как бы говоря, что главный здесь сейчас все же не он, начальник участка, а бригадир.
Попытался вмешаться Борисов, но Алексей Иванович вовремя остановил главного инженера:
— Не горячитесь, Геннадий Яковлевич.
И предложил:
— Не пройтись ли нам по лаве? Как она себя чувствует.
Оставшись наедине со звеном Михаила Ерыкалина, Леонтий, разом охватив взглядом стоявших в ожидании людей, просто, по-домашнему, сказал:
— Давай, ребята, попробуем!
«Коза», груженная затяжками — длинными, широкими досками, — стояла в ряду остальных «коз» последней, и носить их было непросто: приходилось идти у стенки штрека, где было особенно скользко и грязно и вода доходила до икр. А затяжки были тяжелые, отсыревшие, хранившие уличный холод, и крепко пахли дурманящим сосновым запахом; края в толстых полосках коры пропитались смолой, выступавшей янтарно-зернистыми каплями. И зимняя, оголенно-морозная жгучесть держалась поверх досок, и даже в рукавицах зябли пальцы.
Помогать Потапову и Бородкину таскать затяжки отправился сам Леонтий. Спокойно сделали три прохода, а там, как сдвинули с первой «козы» секцию и потянули по дорожке, уложенной из принесенных затяжек, стали поторапливать. Некогда было осматриваться, нащупывать ровную дорогу. Все чаще скользили ноги. Доски, покачиваясь на плечах, ударялись о выступы штрека. Некогда вытереть пот, ядовито-соленый, грязными потеками бороздящий лицо. А тут еще ушел Леонтий — его срочно вызвали к слесарям, которые не могли до сих пор направить лебедку, — и Потапову с Бородкиным стало еще тяжелее. Перед тем как уйти, Леонтий спросил у Потапова:
— Может, вам в помощь кого-нибудь вместо меня послать?
Но Потапов ответил:
— Не надо. Мы привычные.
А когда Леонтий ушел, сказал напарнику:
— Ишь какой добренький. Это все поначалу. А там — некогда спрашивать будет. Навалятся — продыху не дадут. Знаем мы их.
— А с третьим было бы легче, — тихо возразил Бородкин. Это был паренек восемнадцати лет, длинный, худощавый. Он быстро устал, но усталости своей старался не показывать. Вот уже месяца два он работал на пару с Потаповым, пожилым, ворчливым и вечно недовольным шахтером, и получилось так, что он во всем слушался своего старшего напарника. Если возражал, то робко, неуверенно.