Судьба умного и хитрого дядюшки, искупающего былые грехи откупа таким тяжелым и предосудительным для купца трудом, страшила Ивана Ларионовича Голикова. Он разошелся с упершимся на своем Лебедевым и заслал к Шелихову людей для переговоров об условиях как примирения, так и будущего полюбовного использования американской землицы.
Но Шелихов, поняв, какая выгода проистекает для него из разрыва между старшими компанионами, не торопился соглашаться и обдумывал план учреждения компании по примеру известных ему купеческих объединений Ост-Индской и Голландской компаний. Стихия моря и превратности плаваний захватили морехода, он добивался не столько увеличения своей доли в разделе промысла, сколько передачи ему в собственность хотя бы кораблей, с которыми вышел в плавание. Обладая кораблями, он укрепляет свою позицию и сохраняет первое место за рулем любой компании в будущем.
Понимала это и Наталья Алексеевна.
— Кто лебедями белокрылыми владеет, тот и хозяин американской земле. Не ищи денег, Гришата, требуй корабли. Голиков и Лебедев от них отступятся легше, чем от денег, — с мужским вкусом и деловым чутьем, не свойственным купеческим женам, поддерживала она Григория Ивановича.
В начале мая Шелихов с припасами — прядевом на неводы, свинцом, бисером, с цветными бусами, с чугунной посудой, с комплектом скупленных ружей и несколькими бочками пороху, достать которые можно было только в Иркутске, — перебрался в верховье Лены, на Илимские белки, к солеварням Усть-Кута. Здесь он думал закупить драгоценную на Кыхтаке и в американской земле соль. А в середине мая, не дождавшись вестей о вскрытии Лены под Якутском, торопясь в Охотск, чтобы пораньше отправить корабль в Америку, мореход, не считаясь ни с какими опасностями путешествия, на неуклюжей шняке, с прямым парусом и двумя «чердаками» на носу и на корме — укрытием от утренней свежести, — ринулся к Якутску.
Яркое солнце арктической весны светило урывками, каждые два-три дня сменяясь снегопадами. Снег выпадал обильными пушистыми хлопьями, застилая видимость реки мягкой мглой.
Вслед за несущимся в Ледовитое море льдом, вместе с выкорчеванными половодьем вековыми кедрами и елями шняка чудом проскочила «щеки» — высокие, отвесно нависшие известковые скалы, образовывавшие узкие проходы, — пронеслась через грозный порог «Пьяный бык» под Киренском, раскинувшийся на все русло реки, и снова помчалась между «щеками» под Витимом и Олекмой. После двух остановок у далеко отодвинутых весенним половодьем берегов, чтобы залатать пробитое дно и потрепанные бората, безумная шняка Шелихова причалила к Якутской пристани.
— Полоумный, прости господи! — встретили морехода якутчане, высыпавшие на берег в зимних одеждах. — В такую-то пору да на таком-то судне!..
Но Шелихов только отмахнулся от них.
— Отстаньте, лежебоки!..
В сопровождении ватаги своих гребцов и работных, гогочущих в предчувствии отдыха и горячих щей в теплой избе, Шелихов направился к просторному дому Луки Ивановича Шебалина.
Луку Ивановича Шелихов считал в числе немногих своих друзей из купечества. С ним в компании Шелихов на утлом коче «Святой Павел» десять лет назад совершил первое свое морское плавание, от Камчатки до Курильских островов.
Под Полярным кругом полноводная Лена начинает капризничать, она прячет маточное русло в бесчисленных кольцевых протоках, угрожая пловцу множеством безыменных и именных островов, размеры и очертания которых после каждого половодья изменяются неузнаваемо. Якутск, или Ленский острог, — так называли этот городок русские люди, осевшие на реке Лене в начале семнадцатого столетия, — расположился на холмах левого берега главной Корабельной протоки.
Ровесник больших городов за океаном — Бостона, Филадельфии, Нью-Йорка, — Якутск рос медленно и туго. Высокие деревянные стены, а местами и просто частокол с десятком шатровых башен пушечного боя окружали четыре-пять сотен деревянных изб. Каждые пять лет Якутск выгорал наполовину или дотла и заново отстраивался руками «ермацких детишек», из среды которых вышли отважные русские землепроходцы семнадцатого века: Семейка Дежнев, Михаил Стадухин, Василий Поярков, Владимир Атласов. Руки этих людей каждый раз упорно подымали из пепла городок. Сердца славных удальцов были всегда устремлены на морские пути, и открыватели неведомых земель проходили из Ледовитого океана в Тихий, на Камчатку, Курильские острова и северо-западное побережье Америки.
На весь город было единственное каменное строение — гостиный двор, с тесными лавками-норами местных и наезжих купцов. С башен города в ясный морозный день было видно, как, позолоченные солнцем, выступали на севере безыменные шапки верхоянских предгорий, откуда жители острога постоянно ждали набегов воинственных чукчей и тундровых якутов-кочевников.