— Приведите ее в командную рубку, — приказал он. — Я объясню ей.
— Да, сир, — ответил Верон, зная что, Грим использует свой ужасающий внешний вид, чтобы успокоить самку. На выходе мужчина посмотрел на сломанный коммуникатор, сочувствуя своему старому другу. В то время как сам Верон никогда не желал потомства, он знал, что Грим хотел, но он был лишен этого. Покачав головой, Верон направился уведомить Калена привезти самку.
Лиза стояла посреди какой-то странной комнаты, которая напоминала диспетчерскую с множеством кнопок и рычажков. Она не заметила присутствующих инопланетянинов, цветных мужчин в униформах, все ее внимание было приковано к иллюминатору, где она видела голубую Землю, которая становилась все меньше и меньше.
— Это невозможно. Она не несет запаха ни одного мужчины, — звук хлопнувшей по столу руки заставил Лизу подпрыгнуть. Когда она, наконец, поняла, что разгневанный мужчина говорит, то пронеслась через всю комнату к нему.
— Слушай ты, желтый идиот, меня не волнует, можешь ли ты почувствовать запах Марка на мне или нет! — Лиза тоже хлопнула кулачком по столу. — Ты забрал меня от моих детей. Они уже потеряли отца, они не потеряют и меня тоже! Не потому, что какой-то идиот не может почувствовать запах! — она посмотрела на Лукена хмурым взглядом. — Ты вернёшь меня обратно к ним! СЕЙЧАС ЖЕ!
Каждый мужчина смотрел на нее в шоке, ведь ни одна самка не смела кричать на воина. Размер и сила воина пугали женщин, несмотря на знание того, что они никогда не пострадают. Гнев Верона или Лукена заставил бы их съежиться и плакать.
— Я очень умный, — Лукен рычал на нее, находясь в ярости от оскорблений. Его глаза расширились, когда она наклонилась над столом, становясь еще ближе к нему.
— Ты не можешь доказать это. А теперь верни меня к моим детям! — приказывала она.
— Это невозможно! Ты уже получила программу обучения, — Лукен отошел от нее. Он закончил с обсуждением.
— О чем он говорит? — Лиза обратилась к остальным мужчинам.
— Ты получила нашу программу обучения, когда мы привезли тебя на борт, — ответил зеленокожий мужчина. — Как еще, ты думаешь, ты можешь говорить и понимать наш язык?
— Что? — голос Лизы оборвался, когда девушка вдруг поняла, что она не говорила по-английски, что они все не говорили по-английски! — Мне все равно! — она покачала головой. — Я хочу своих детей!
— Теперь ты знаешь о нас, ты не можешь вернуться, — сказал мужчина с сожалением.
— Но, Верон, — возразил Кален, — у нее есть потомство… — Лиза повернулась к Каллену, понимая, что у нее теперь был союзник.
— Ни один воин не согласиться вернуть ее. И я не могу заставить кого-то. Я не могу ничем помочь. Как только она прибудет на Торниан, то успокоится и соединится с кем-нибудь из воинов. Она скоро их забудет.
— Ты думаешь, я забуду своих детей? — Лиза обошла стол, чтобы заглянуть в глаза мужчине. — Думаешь, что я когда-нибудь соединюсь с одним из вас, забыв про них? Ты сошел с ума?!
— Верон, остальные самки… — Каллен попробовал снова, — они крайне взволнованы этой ситуацией. Они говорят, что не будут соединяться с нашими воинами, если мы не решим эту проблему.
— Что? — Верон не мог поверить, что это происходит. — Все потому, что она утверждает, что у нее есть потомство? — сердито спросил мужчина, указывая на Лизу.
— Да.
— Ваши женщины, должно быть, настоящие суки, — глухо сказала Лиза. — Вы не имеете ни малейшего понятия о том, на что готовы пойти человеческие женщины, чтобы защитить свое потомство, или что мы сделаем с теми, кто угрожает им.
После ее заявления наступило неловкое молчание, заполнившее комнату.
Грим вошел в командную рубку незаметно для всех, в том числе и для трех спорящих. Он был ошеломлен всем происходящим так же, как и другие мужчины. Эта маленькая самка осмелилась спорить с торнианским воином, не говоря уже о том, что он был одним из императорских капитанов, это неслыханно. Что она будет делать, если вызов действительно будет принят?
— Я приму и защищу ее потомство, — вдруг, как будто издалека, он услышал собственный голос. — При условии, что она согласится соединиться со мной и ни с кем другим.
Лиза медленно повернулась в поисках источника глубокого скрипучего голоса, который заставил ее покрыться мурашками и побледнеть. Мужчина стоял у дверей, возвышаясь над остальными, семь футов в высоту (прим. 2,13 м) и там, где они были больше, он был массивнее. Если они были в цвете драгоценностей, он — бронзовый. Его кожа слегка мерцала, переливаясь на жестких мышцах, но ее внимание привлекли его лицо и шея. Толстые темные шрамы, которые начинались чуть выше уха, затем переходили на лицо, горло, шею и исчезали в вороте формы.