Не тратя время на разговоры, Гермиона взялась за протянутую руку.
Вопли заключенных, выстрелы, крики. Лужи крови и мертвые тела на полу. Реальность, в которой жил Грим, реальность, в которой из-за него жила Гермиона.
Филипп зарычал и мановением руки вызвал посреди площадки смерч, закрывший волшебников от чужих глаз. Гермиона бросилась к Малфою, судорожно сжимающего отвратительную рану на животе. Драко невидяще взглянул на Гермиону, и его глаза закатились. Филипп легко, словно куклу, взвалил Драко на плечи. Гермиона схватилась за его плечо, и они трансгрессировали.
Со всех сторон к ним бросились целители в зеленых халатах и подхватили умирающего Малфоя. Филипп объяснял им что-то, размахивал руками. Затем он подошел к Гермионе, сказал что-то о заключенных и воспоминаниях и растворился в воздухе. Она устало кивнула, не в силах оторвать взгляда от капель крови на светло-голубых плитах, выстилающих коридор лечебницы.
По ее щекам заструились слезы, сдерживаемые последние несколько дней. Милая старушка-сиделка с сочувствующей улыбкой отвела ее в зал ожидания и протянула успокаивающее зелье, прибавив напоследок, что в их больнице самые лучшие целители во всей Америке.
Но Гермиона и без ее слов знала, что Драко спасут. Если он с такой раной уложил стольких охранников, то выжить для него не составит трудностей.
Столько трупов, столько крови.
Чудовище. Он — чудовище.
*
Девять дней два часа и семь минут.
Целитель зовет навестить пациента, Филипп подает руку и молча следует за ней.
Ни скрыться, ни исчезнуть, а так хочется развернуться и убежать.
Драко лежал на больничной койке, руки, лежащие поверх белоснежного одеяла, почти сливались с тканью. Под его глазами залегли глубокие синяки, а челюсть была неестественно раздута.
— Драко, слышишь меня? — собственный голос показался Гермионе деревянным. —Мы тебя вытащили! Ты в безопасности.
— Кто такой Драко?
Темные глаза Малфоя смотрели настороженно и чуточку равнодушно. Гермиона растерянно оглянулась на целителя.
— Драко, — мягко произнес целитель. — Что из вашей жизни вы помните?
— Последние пять дней, — буркнул Малфой в ответ.
— Вы помните, кто вы?
— Что за глупый вопрос? — Драко устало прикрыл глаза. — Я человек.
— И все? — уточнил целитель.
— А что вы хотите от меня услышать? Что я гребаный клоун? — с тихой злостью поинтересовался больной. — А тебя я видел в воспоминаниях. Мы ссорились.
Гермиона, застигнутая врасплох, смогла лишь выдавить:
— Мы часто ссоримся.
— Я попрошу вас оставить меня наедине с пациентом, — попросил целитель. — Необходимо диагностировать степень амнезии и постараться ликвидировать заклятие забвения, не повредив основы его личности.
— Сколько времени займет лечение? — спросил Филипп.
— В зависимости от степени амнезии. Идите домой, а утром возвращайтесь в больницу, — посоветовал целитель и захлопнул за ними дверь палаты.
Секунды складывались в минуты, минуты — в тягостные часы ожидания.
Девять дней три часа и семь минут.
Взгляд на часы на прикроватном столике.
Девять дней семь часов и двадцать девять минут.
И никакой возможности уснуть.
Оставив Анабель под защитой десятков охранных заклинаний, Филипп и Гермиона вернулись в больницу. Дежуривший ночью целитель ушел домой, а заступивший на пост поведал им радостные новости: пациенту частично восстановили память.
В этот раз на его лице появилась улыбка, а руки разжались для объятий, но Гермиона не смогла подойти к нему.
— Драко, это Филипп.
— Филипп Гецов, — уточнил мужчина и протянул остолбеневшему от удивления Малфою руку.
— Невероятно. Но как вы нашли меня в этом времени?
— Долго объяснять. Скажи мне лучше, ты помнишь, как тебя похитили?
— Не совсем. Я помню, как почувствовал, — Драко умолк, нерешительно взглянув на Гермиону.
— Я знаю.
— Знаешь?
Лицо Драко обрело каменное выражение.
— Почувствовал зло, — с вызовом договорил Драко. — А потом я едва не обратился в зверя на глазах у десятка маглов. Я бросился в уборную, там мне стало плохо, потом меня оглушили и применили заклинание забвения. Следующим моим воспоминанием становится пробуждение в тюремной камере. Насколько мне удалось рассчитать, два дня выпали из моей памяти. Целителям не удалось их восстановить.
— Гермиона, ты не оставишь нас вдвоем? — попросил Филипп.
— Конечно.
Восемь дней девять часов и одна минуты ожидания. Ожидания услышать ответы на вопросы, увидеть Малфоя живым, услышать страшную правду. Ожидания возвращения домой.
Филипп вышел из палаты спустя полчаса и обнял Гермиону.
— Знаешь, ты удивительная, и я желаю тебе спокойной жизни.
— Отличное пожелание, — улыбнувшись, ответила Гермиона.
— Я многое рассказал, и за два дня, уверен, ты многое передумала, — уверенно произнес Филипп. — Но помни, что моя работа — это наказание. И я, и Драко отдали бы все, чтобы избежать этого шага. И прежде чем ты осудишь, попытайся понять Драко и услышь правду из его уст. Ведь у каждого она своя.
Гермиона молчала, созерцая узор на полу.
— Попрощайся за меня с Анабель.
— Обязательно, — пообещал Филипп и исчез навсегда.
Сделав глубокий вдох, она вошла в палату. Они молчали целую минуту, разглядывая друг друга.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Филипп сказал все за меня, — пожал плечами Малфой. — Ты и так все знаешь. Я убиваю по будням, а иногда и в выходные.
— Какой тонкий юмор, — произнесла Гермиона. — Почему ты согласился? Прельстился невиданными силами?
— Я не хотел умирать, Гермиона. Ты не знаешь, насколько хочется жить в последние секунды. Но сейчас я не уверен, что выбрал бы это снова. Слишком большая цена.
Тебе не следует водиться с чудовищем.
В нашу встречу перед Новым годом, когда ты еще не знала настоящее имя Грима, я разорвал все узы. Я не хотел ранить тебя правдой, не о моем истинном имени, а о моем предназначении.
— Так ты защищал меня от правды?
— Я устал, Гермиона. Я не хочу ругаться, оправдываться, пытаться доказать тебе, что я еще не достиг дна в своем затянувшемся падении.
— Не надо. Я просто хочу домой, Драко. Письмо Анабель у меня с собой.
И пусть мы не сможем вернуться в ту же минуту, когда покинули Пуэрто-Анхель, пусть и там для нас прошло девять дней, но больше нельзя тянуть. Я устала не меньше твоего.
— Сейчас ты достанешь маховик, мы вернемся домой. И ты больше никогда меня не увидишь.
*
На столе лежали старые американские газеты пятидесятых годов, рекламирующие еще Чистометы-6; выпуски британского «Еженедельного пророка», закрытые министерские отчеты, чашка кофе и нераскрытый пакетик сладостей «Берти Ботс».
Драко сделал глоток из чашки и поморщился. Кофе остыл. Движением руки он зажег огонь под чайником, который радостно запыхтел. За прошедшие сутки Малфой просмотрел столько информации, что глаза нестерпимо болели.
Несмотря на скудные успехи, он был доволен. За время его отсутствия никто из его близких не пострадал, хоть Драко и не узнал, каким образом раскрылось его тайное пребывание в Пуэрто-Анхеле. Чтобы защитить Рэя от возможной угрозы, Драко выхлопотал у начальства двухнедельный отпуск. Сейчас целитель Добсон находился где-то в лесах Сибири, у своего старого друга из России. Люциус же продолжал лечение в спрятанном от завистливых взглядов поселении далеко в горах Тибета. Драко провел с отцом два дня, предаваясь воспоминаниям и нуждаясь в целебном покое.
Чайник нетерпеливо загудел. Звук напомнил ему гудок паровоза «Хогвартс-экспресс». Малфой, оставшись верным данному Гермионе обещанию, не возвращался в школу.
Он не обнаружил там зла. Но с другой стороны, от Филиппа он узнал, что от взгляда грима существует защита.
«Которую, возможно, использовала поддельная Катарина Марлок. А значит, Гермиона может быть в опасности».