Драко открыл глаза.
— Я знала, что встречу тебя здесь.
— Почему ты здесь, Гермиона?
— Это дом Магистра.
— У него есть влияние даже на Министерство, — удивился Драко. — А кто те синьоры?
— Наследница силы Анабель, Марсела Меццоджорно, и ее тетя. Мерзкие женщины, — не сдержавшись, добавила Гермиона. Ее гнев вспыхнул вновь. — Марсела закатила истерику, что ей придется прикасаться к грязнокровке!
— Сочувствую.
— Ничего, — отмахнулась Гермиона. — У меня большой опыт общения с тобой.
— Нечестный удар.
— А я не играю, — Гермиона вздохнула. — Мне надо идти, чтобы успеть подготовиться к обряду. Магистр ждет тебя.
— И как твое впечатление о нем?
— Неоднозначное. И, Драко, ты его знаешь, — добавила Гермиона и, обогнув Драко, исчезла в боковом коридоре.
В голове Драко появился рой мыслей и предположений. И ни одно не оказалось верным. На мгновение Малфою показалось, что это все ему снится. Перед ним, сцепив за спиной руки, в одном из своих любимых модных костюмов-троек стоял Рэй Добсон.
От Рэя же исходили волны вины. Печальные голубые глаза внимательно следили за реакцией Малфоя.
Первым, что Драко почувствовал, было недоверие, растерянность, удивление. А потом бешеный гнев.
Привычный, такой понятный мир, где каждый был на своём месте, рушился на глазах. Драко чувствовал себя одураченным. Судьба и так не щадила его, а теперь еще и доказывала, что человек, которому он действительно доверял, все время их знакомства обманывал его.
Не только обманывал, Рэй манипулировал им через других людей, хотя мог бы просто попросить о помощи. Драко бы не задумываясь помог ему в самом темном, опасном деле, и даже не из-за того, что был обязан ему за бесчисленные вызовы, когда Рэй выхаживал его после Круциатусов, зашивал раны его и отца после сражений. Он считал его своим другом. Ему единственному Драко мог выговориться, когда становилось совсем плохо.
Но, видно, для Рэя он не был тем же.
— Здравствуй, мой друг.
— Друг? Я сильно сомневаюсь в данном утверждении, — голос дрожал от ярости, а еще от обиды. — Почему ты не рассказал мне?
— Это великая тайна мироздания…
— Да знаю я! Даже члены вашего чертова Ордена имен друг друга не знают. Но ты ведь знал, что я ввязался во все это, даже присылал письмо, в котором приказал отправиться нам в прошлое. И я бы помогал вам с большей охотой, если бы знал, что чертов Магистр, заправляющий всем этим балаганом, — ты!
Рэй поморщился в ответ на его крик и мягко продолжил:
— Перемещения во времени — тонкая материя. Чтобы не изменилось настоящее, ты не должен был знать о том, кто я.
Вина. Сожаление.
— Раньше ты вины по отношению ко мне ты не чувствовал.
— Так бы ты мог догадаться, — ответил Рэй. — Мне приходилось сосредотачивать внимание на других эмоциях и чувствах.
В его присутствии Рэй контролировал эмоции. А что же он чувствовал, когда Драко не было рядом? Самодовольство, удовольствие от того, что Грим не может почувствовать в друге даже тень предательства?
Драко почувствовал, как глаза застилает багровая пелена настоящего бешенства — Рэй знал о его способностях эмпата. Из глубин души Драко начала подниматься темнота.
— Ты знал о Гриме. Откуда? Отвечай мне!
— Мне рассказала Анабель.
— Хватит лгать. Анабель не могла рассказать. В тот же день, когда мы встретились, она погибла.
— Она рассказала мне о тебе в восемьдесят четвертом году.
— Что?
Его словно ударили больнее, чем в предыдущий раз. Даже ярость утихла. Драко стало просто физически больно.
— Ты знал и не предупредил меня?
— Сядь, Драко, — мягко попросил Рэй и указал на стул.
— Я не хочу, — Драко боролся с желанием трансгрессировать или сломать Рэю челюсть.
— Ты бы мне не поверил.
— Когда мне предлагали сделку, я уверен, что вспомнил бы твои слова!
— Тогда бы ты умер!
— Да лучше б я умер, чем жил так!
Мелкие предметы на столе мелко задрожали. Драко отчаянно хотелось кого-то убить. Лишь бы не чувствовать той боли и обиды, калечащих его изнутри.
— Я прошу тебя сесть и постараться выслушать меня. Не понять, сейчас ты не сможешь, возможно, потом…
Рэй наколдовал два бокала и бутылку огневиски, щедро плеснул янтарной жидкости себе и Драко и залпом осушил свой бокал. С мстительным удовольствием Малфой отметил, что у Рэя дрожали руки.
— Я начну рассказ с того, как я стал Магистром чертова, как ты выразился, Ордена. Мой отец был оборотнем, о чем я долгое время не подозревал. Я родился относительно нормальным, исключая любовь к непрожаренным бифштексам и повышенную волосатость. Когда отца отравили волчьим аконитом, мне было двадцать пять. Я только начал работать целителем, был полон энтузиазма и любви к окружающему миру. Отец умирал и в свой последний час позвал меня, чтобы рассказать об Ордене. Он рассказал, что «сосуд», который передавался в его семье из поколения в поколение, позволял превращаться в оборотня по собственному желанию, а не только в полнолуние. Но обязательно единожды в месяц.
Я был оглушен видом умирающего отца, его признанием о своей настоящей сущности, об Ордене и демонах. А потом мой родной отец укусил меня. Я пролежал в горячке семь дней, за которые сила моего рода перешла ко мне вместе с памятью поколений об Ордене. В мое сознание насильно впихнули сознания давно умерших предков. Я едва не сошел с ума. Но моя мать выходила меня. А потом я превратился первый раз и разрушил половину дома. Свыкнувшись с мыслью о своем «мохнатом недостатке», я вернулся к прежней жизни. Но сила предков жила во мне, не позволяя забыться. Я больше не принадлежал самому себе.
Позже меня нашла Анабель, у которой было видение обо мне. Она помогла мне увидеть мой путь. Великая женщина, — Рэй молча осушил новый бокал. — Она рассказала мне о тебе и твоей роли в будущих событиях. Грим — эта огромная сила. Ничья сила. Ни добрая, ни злая. Для нашей стороны было бы огромным преимуществом иметь тебя в союзниках. А пока я жил обычной жизнью, держа нос по ветру. И однажды учуял опасность. Разные вехи указывали, что следующее масштабная акция по разрыву завесы готовится в Британии. Близилось возрождение Волдеморта и новая война. Мне пришлось переселиться в Англию, как и остальным членам Ордена. И я вспомнил о тебе. Мы познакомились…
— После Чемпионата по квиддичу, — произнес за него Драко.
— Верно. Я вылечил твою руку, потом рану твоего отца, стал персональным доктором аристократов. Я лечил тебя и твоих друзей после неудачных заклинаний и падений с метлы в нетрезвом виде, давал советы с девушками и отговаривал быть Пожирателем. Я действительно был твоим другом, несмотря на разницу в возрасте и социальном статусе. После начала войны я стал работать в Мунго, где мои руки были нужнее, но продолжал оказывать помощь тебе и твоей семье, хотя вы принадлежали к вражескому лагерю. Кончилась война, и я с ужасом ждал последствий. А они не замедлили проявиться. Демоны стали прорывать завесу, начались убийства магических существ, похищения волшебников. Я был занят по горло, разыскивая членов Ордена, предотвращая новые прорывы и убийства. Мне пришлось уйти из Мунго.
— Когда ты лечил Гермиону от ран, ты жаловался на обилие работы и отсутствие выходных.
— По сути, так и оно было, но я не говорил о работе целителем, — заметил Рэй с лукавой улыбочкой.— Со всеми события я забыл о Гриме, а потом появился ты с раненой девушкой на руках и одетый, словно дементор. И напомнил мне. Я приглядывался к тебе, подмечая изменения в твоем облике. Ты разом повзрослел на десяток лет, появились отстраненность и пугающая тьма в глазах. На новогодней вечеринке… Кстати, звание лучшего целителя я действительно получил! На новогодней вечеринке я подсознательно ждал беды. Я оперировал тебя в Мунго, куда все еще имел доступ, когда неизвестные напали на остальных гостей. Я пропустил выступление своих врагов и ошибочно предположил, что главной их целью был Кингсли Бруствер. После сегодняшних событий мы с Бенедиктом окончательно убедились, что охотились за Гарри Поттером, но о нем я намерен спрашивать у мисс Грейнджер. А пока я считал, что не успел спасти тебя, ты ожил. Тогда я еще не знал о способности Грима к воскрешению. Моя радость была настоящей. Ты был не сильнее котенка, использовать тебя в своих планах казалось кощунством, но время отправить тебя в прошлое приближалось.