— Опаньки, Ромыч, а ты какой масти? Свояк или пацан? А где рыжьё и бочата стырил? Это гоп-стоп был? Не западло? А фирму бомбил? Ты сколько смотрящему и в общак откладываешь?
— Атаман, ты так разговаривать и с начальством будешь? Атаман заткнулся.
На Среднем проспекте остановились у Государственного банка. У новенького здания банка стояли несколько пролёток, «Форд Транзит» и Audi A6. Взял чемоданчик со слитками, спортивную сумку и в сопровождении атамана, Борисова и Лиэль зашёл в новое здание. Пять минут разговора с клерками, и мы вошли к управляющему банка — Перегудову Николаю Осиповичу, приятному во всех отношениях человеку. Через полчаса, мой счёт пополнился до 12000 рублей золотом, а банк заимел систему видеонаблюдения с беспроводными видеокамерами и видеорегистратором фирмы «Plaudit». Я думал, что со своими видеоништяками, я первым спонсором банка буду. Ага, счас. У господина управляющего я застал двух колоритнейших особ — аудиторов Счётной палаты господина Степашина. Их двое пребывало. Похожи они были… на лису Алису и кота Базилио. Но в костюмах от Кардена, и с хитрой аппаратурой, которая за пять минут выдала заключение обо всех моих драгоценных запасах, вплоть до седьмого деления за запятой. Поражённый всем увиденным в банке я вышел из оного.
— Борн, послушайте, может тут осталась моя квартира? — это Никита озаботился.
— Давай, Никита, проверим. Шестиэтажный дом по Рублёво-Пушкинской здесь наличествовал. Новёхонький дом был в окружении толпы зевак. В квартиру Никиты, попали благодаря Шатрову, который молча, сдвинул с дороги двух городовых. Квартира была на третьем этаже, куда доехали на лифте. Сорок минут на мытьё-бритьё-одевание, и к нам в зал вышли два джельтемена. Лиэль, даже в ладошки захлопала. Шувалова Никита и подстричь успел. Когда Никита закрывал квартиру, на лестничной площадке показались ещё две персоны. Александр Тупакович Тарапунька в форме таможенника, и Людмила Соросовна Штепсель в домашнем цветасто-затрапезном халате.
— Салют, соседи. У, бухаем? Людочка, вы так форму потеряете. Лица соседей, загорелые от природы, стали прояснятся.
— Саша, теперь нам не так страшно будет. Правда? И колоритные соседи скрылись.
С улицы послышался вопли сигнализации. Спустились. Ошарашенный городовой с ужасом, глядел на «крякающий» джип. Человек двадцать зевак, давали ему советы. Дали рубль за испуг, и поехали в присутствие. Оставили машины рядом с ГАЗ- 233036 «Тигр» с надписью — ОМОН, тремя ВАЗ-2121 «Нива», пролётками и городовыми. Вытащили заготовки — подарки и пошли искать «точку приёма».
— Подождите, господа, — тормознул у кабинета городского главы — Бучкова Модеста Витальевича — его личный помощник. Помучились минут двадцать. Шатров расспросил о текущем моменте у своих помощников, которые приехали в Ростов ночным поездом. Те выдали прямому начальнику инфу, что Ростову достались: два моста, два асфальтобетонных шоссе, два стадиона. Плюс торговый комплекс «Темерник», дом Никиты, заправка «Роснефть», в авангардном стиле исполненный офис «М-фона». И на станции пять платформ с легковыми машинами.
— А на блокпосту, господа, остановился тот «Тигр», что внизу увидали. А ещё тут вместо Нахичевани город Гасконь.
— Даа. — А чей это тогда вообще Ростов-на-Дону? — сам себе задал я такой вопрос.
— Господа, кто из вас — Борн Роман Михайлович? Сделал шаг вперёд.
— Прошу. Ладони у меня сразу вспотели, по спине пробежал холодок. Шагнул за порог. — А что так духами шибает? Оу, сколько приподнятости! В кабинете, где то шесть на девять метров, за большим столом, сидело восемь человек. И только один в цивильном костюме. Городской глава. Зато остальные! Кремлёвская новогодняя ёлка проиграет сразу. Вицмундиры, ордена, монокли и набриолиненные головы с надменными лицами. Я прошёл и остановился у стола. Коротко кивнул.
— Господин Борн? Кивнул.
— Вы утверждаете, что вы из будущего? — вопросил главный тут Вицмундир.
— Да, утверждаю. Со стула вскочил, какой-то невысокий мужчина, замахал руками и стал орать. По-французски. Понимал я с пятое на десятое, и получалось кратко это как: — Да этот, субчик, гонит! — Ему бы к Кащенко надо, нервы подлечить. Мне стало скучно. Пооглядывался вокруг, углядел стул, взял и уселся. «Вицмундиры» ошарашенно смотрели на меня. Городской глава заулыбался. Дальше разговаривал только с ним.