День после бури был ясным и светлым, несмотря на холод. Вершины гор четко вырисовывались на горизонте подобно заостренным клыкам, будто желавшим пронзить небо, а в самой вышине солнце вальяжно перемещалось в своем вечном странствии от востока к западу. Снег тяжелым бременем лежал на елях, наклоняя их ветви, а ближе к югу, рядом с водопадами, косяк грифов выписывал причудливые спирали над долиной, предвкушая богатое пиршество из падали.
Гримпоу сказал брату Ринальдо, что пойдет в стойла поухаживать за раненым конем тамплиера, и покинул аббатство после того, как монахи отправились в трапезную. Главные ворота были закрыты, но Кенсе подсказал ему, как можно попасть на огород и на ферму, а оттуда достаточно было перепрыгнуть через маленький заборчик, чтобы оказаться за пределами аббатства. Гримпоу нес с собой кинжал погибшего рыцаря, спрятанный под меховой накидкой, и переживал страстное желание узнать, вернулся ли Дурлиб к разветвлению дороги, чтобы забрать закопанный мешочек с сокровищами. Оставалось только спуститься с холма, заваленного снегом, у подножия которого проходила извилистая дорожка. Крест был уже близко, совсем скоро юноша увидел его в просвете между елями. Когда он слезал с лошади, погрузившись по колено в снег, его внимание привлекли многочисленные волчьи следы. Изголодавшиеся стаи зимой часто спускались с гор в поисках добычи в деревнях, особенно после сильных снегопадов вроде того, что случился в последние дни. Гримпоу с грустью вспомнил о своем луке и колчане, но, покидая аббатство, он даже и не подумал забрать их из гостевой комнаты.
Основание камня, над которым возвышался дорожный крест, было засыпано снегом, Гримпоу пришлось сгребать его руками, так что он скоро уже не чувствовал пальцев от сильного холода. Затем он вытащил кинжал и начал копать землю, чтобы добраться до мешочка. Отыскать его труда не составило, но, увидев мешочек на том же месте, где они с Дурлибом оставили сокровища, юноша вдруг почувствовал, что сердце у него замерзает, как окоченело сердце рыцаря, погибшего в горах. Поскольку мешочек лежал на месте, было очевидно, что Дурлиб не вернулся забрать его, а из этого следовало, что он действительно умер, сорвавшись с обрыва, в чем инквизитор Гостель уверял настоятеля. Гримпоу позволил себе крик, выплеснувшийся подобно потоку, вырвавшемуся из берегов, крик, который долгое время сдерживал в аббатстве, питая надежду, что Дурлиб все еще жив. Он вспомнил тот день, когда познакомился с ним в таверне своего дяди Фельсдрона и решил убежать, чтобы увидеть мир, и как совсем скоро Дурлиб заменил ему отца, такого, какого он всегда мечтал иметь. Тот отец, которого Гримпоу знал в детстве, умер несколькими годами раньше в деревне Обернальт и был драчливым пьяницей, дурно обращавшимся с женой и обижавшим сына и дочерей, дышавшим на них прогорклым вином.
Но когда, не унимая слез, Гримпоу вытащил мешочек из ямки и открыл его, он увидел, что внутри нет ни серебряных монет, ни драгоценностей мертвого рыцаря. Замерзшими руками он снова и снова ощупывал кожаный мешочек, дабы убедиться, что глаза его не обманывают, и наткнулся пальцами на веточки розмарина, которых раньше там не было. У него вырвался радостный крик, который эхо унесло далеко за горы. И он снова крикнул, так громко, что если Дурлиб еще прятался в соседних лесах, то наверняка услышал бы. Теперь у Гримпоу не осталось ни единого сомнения в том, что его друг жив. Об этом говорили веточки розмарина, найденные в мешочке. Дурлиб должен был помнить, что это амулет, который юноше повесила на шею мать, когда он был еще ребенком, и превратил веточки в своего рода метку. Сам того не ведая. Дурлиб создал для них двоих несложный тайный язык. Дурлиб знал, что Гримпоу поймет, только он догадается, что никто, кроме него, не мог положить эти веточки в мешочек, забрав драгоценности и серебряные монеты. Гримпоу взял запечатанное письмо и золотую печать, оставленные Дурлибом, и снова закопал пустой мешочек в ямке. Он был уверен, что Дурлиб вернется, чтобы удостовериться в том, что Гримпоу получил его послание, но чтобы он не сомневался, кто это был, юноша положил в мешочек камушек, похожий на тот, что принадлежал мертвому рыцарю. Так Дурлиб точно поймет его послание и не замедлит вернуться в аббатство, чтобы снова встретиться с ним.
Так сильна была радость Гримпоу, что, едва вернувшись в аббатство, он побежал на кухню, чтобы сообщить брату Ринальдо добрую весть. К его удивлению, брат-повар уже все знал.
— Но откуда? — изумился Гримпоу.
Монах поднес ко рту половник, отведал капельку и положил обратно в кастрюлю с супом, кипевшим на огне.