Сальетти отломил хлеба и сыра и принялся объяснять.
— Для начала хочу передать тебе привет от брата Уберто Александрийского, — сказал он.
— Это он посоветовал навестить вас, — прибавил Гримпоу, желая как можно скорее выяснить, что же связывает Сальетти с хозяином постоялого двора.
На лице Хунна промелькнула улыбка, он явно вспомнил былые времена.
— Старик Уберто еще жив! Я его не видел лет двадцать. Где он сейчас?
— В аббатстве Бринкдум, — ответил Сальетти без лишних подробностей, умолчав о беспамятстве и слепоте монаха.
— А твой отец? Как поживает неутомимый Джакопо де Эсталья? — полюбопытствовал Хунн.
— Умер прошлой зимой, — ответил Сальетти. — Если не возражаешь, об этом поговорим в другой раз.
— Я сожалею, на самом деле очень сожалею. И не обижаюсь, что ты не хочешь говорить об этом, — огорченно сказал Хунн. — До сих пор помню, как он подарил мне сапоги, вроде этих, — он выставил из-под стола свою увечную ногу, — с деревянным каблуком, чтобы я не так хромал. Таких людей, как твой отец, редко встретишь. Но что вас привело в Страсбург?
Гримпоу и Вейнель притихли, закусывая хлебом и сыром и запивая их вином.
— Нам нужно, чтобы ты приютил нас на твоем постоялом дворе и помог найти человека по имени Аидор Бильбикум, — сказал Сальетти.
— Аидор Бильбикум? — повторил Хунн. — Я никогда не слышал этого имени.
— Мы предполагаем, что он входил в состав тайного общества под названием Уроборос, — сказал Гримпоу.
— Это будет сложно, — прошептал Хунн, почесав голову. — В Страсбурге полным-полно гильдий ремесленников и торговцев, которые собираются втайне, чтобы обсудить свои дела, особенно с тех пор, как начали строить новый собор. Кроме того, у нас тут есть ювелиры, литейщики, алхимики, маги и чернокнижники, а с некоторых пор и тамплиеры. Никто из них не хочет раскрывать имена своих собратьев. Многие члены тайных обществ используют вымышленные имена.
— Мы знаем, что найти его непросто, но ты должен знать кое-что еще. Аидор Бильбикум умер, около двух веков назад, так мы полагаем, — сказал Сальетти.
— Ну, тогда его можно найти только на кладбище! — рассмеялся Хунн, и его слова заставили снисходительно улыбнуться Вейнель.
— Мы подумали, что если сами начнем о нем спрашивать, кто-нибудь может проявить ненужное любопытство, — прибавил Гримпоу.
— Кроме того, должен предупредить тебя, что нас преследуют солдаты барона Фигельтаха де Вокко, — сказал Сальетти. — Возможно, наше пребывание здесь может доставить неприятности.
Хунн поерзал на скамье, прикрыл свои крошечные глазки.
— Ты же знаешь, я готов на все ради тебя и твоего отца, — сказал он, выставляя на стол свежий кувшин вина.
— Я знаю, Хунн, знаю. В любом случае, вероятнее всего, наши преследователи полагают, что мы спрятались в замках Круга, ведь они думают, что мы тамплиеры.
— Ты тамплиер? — с недоверием спросил Хунн.
— По крайней мере, так считает инквизитор Гостель, которого мы встретили в крепости барона де Вокко во время весеннего турнира замков Эльзаса, — пояснил Гримпоу.
Сальетти поведал Хунну об их путешествии, с того дня, как они пришли в замок барона де Вокко, чтобы спасти из плена Вейнель.
— Если барона смертельно ранили, это могли сделать только тамплиеры, желая отомстить за то, что он вместе с королем Франции намеревался захватить замки Круга, — проговорил Хунн.
— В этом я даже не сомневаюсь, поскольку перья на стрелах были бело-черными, как цвета на штандарте ордена Храма, — отозвался Сальетти.
— Точно, — согласился Хунн. — Оставим все до завтра, пока ничто не угрожает нашему сну. Вы устали, да и поздно уже. Идите за мной, я отведу вас в ваши комнаты.
Хунн снова взял со стола свечу и проводил гостей по короткому коридору до темной лестницы, которая вела к жилым комнатам. Огарком, что был у него в руке, Хунн начал зажигать маленькие свечки под потолком, и из сумрака проступил просторный коридор со множеством дверей по обе стороны.
— Я дам тебе ту же комнату, в которой всегда останавливался твой отец, когда приезжал в Страсбург. Возможно, ты сам ее вспомнишь, хотя вряд ли, уж слишком ты в молодости был шебутной, чтобы запоминать подобное. Ему она нравилась, потому что из окна видна река и три башни моста, а когда встает солнце, его лучи падают прямо на постель.
Хунн вручил каждому зажженную свечу, затем попрощался, пожелал хорошего сна, после чего вернулся к себе в спальню, улегся и почти сразу уснул.
А вот поздним гостям не спалось. Гримпоу задул свечу и лежал с открытыми глазами, размышляя о своей судьбе. Итак, он добрался до Страсбурга. Наступила новая пора его жизни. Многое осталось позади: хижина в горах, Дурлиб, аббатство Бринкдум, монахи, долгие часы занятий в библиотеке, ночное созерцание неба вместе с братом Ринальдо, обеды услужливого и трусливого брата Бразгдо, алхимические опыты брата Асбена и таинственные слова слепого столетнего старца Уберто Александрийского. Гримпоу на мгновение представил себе, что бы стало с ним, продолжай он блуждать по дорогам с Дурлибом или останься в аббатстве и прими обет. Всего за несколько месяцев он понял, что бытие, как и сама природа, полно контрастов, чередующихся, повторяющихся, образующих в итоге магический круг, который едва ли можно объяснить. Юноша не сомневался, что ему предстоит еще многое узнать и раскрыть много тайн, чтобы найти и постичь секрет мудрецов. Чудесный камень, оказавшийся в его руках, все изменил, и Гримпоу чувствовал с камнем столь тесную связь, словно тот стал частью его тела.