А вчера я впервые увидел проезжающий по дороге автомобиль, который больше смахивал на карету с большим котлом сзади.
О, и животные! Они тоже отличались от нормальных. Здешние были крупнее своих сородичей из моих краёв, и, вроде как, куда умнее. Но больше всего, из тех что я видел, выделялись кошки и коровы - у первых было два хвоста, а вторые были чуть крупнее и могли питаться как травой, так и мясом.
Первое время было чертовски жутко! Ну а потом - ничего, привык и, можно сказать, освоился.
А вскоре вернулся Кален. Уселся рядом со мной, внимательно осмотрел награбленное, ухмыльнулся и показал большой палец.
Глаза у него красные, нос, как и нижняя губа, чуть-чуть распух, на подбородке и майке остались следы запёкшейся крови. А двух нижних зубов у пацана… не хватает.
Неужели тот Колобок его догнал и избил? Вот же сучара! Не, я, конечно, не оправдываю воровство, но всё-таки, наказать ребёнка, который явно ворует не от хорошей жизни, можно было бы и помягче.
Впрочем, сам Кален не выглядит расстроенным. Наоборот, он ухмыляется как ни в чём не бывало и радостно разглядывает наш навар: вшивые яблоки, резиновая морковь и чеснок. Вроде мелочь, но в их семье такое считается настоящим деликатесом.
1 глава - 18 день Солнцестояния, 467 год
Мы с Каленом ещё некоторое время посидели в сарае, передохнули, поулыбались друг другу как идиоты, и своими попытками общаться лишь на пальцах наверняка оскорбили носителей настоящего языка жестов, но иначе изъясняться по некоторым причинам, завязанным на моей - возможно, очень на это надеюсь, - временной неполноценности, не могли. Затем собрали все продукты, изъятые у несчастного торговца путём хитроспланированной операции под названием “при коммунизме нужно делиться”, и направились поближе к дому, чтобы наконец-то забраться внутрь.
Пока Кален зачем-то аккуратно складировал все овощи на крыльце и, кажется, поглаживал их, нашёптывая, видать, тёплые слова, я медленно подошёл к окну, из которого мы всегда совершали побег, и, встав на носочки, протянул вверх руку, стараясь зацепиться пальцами за пологий наружный подоконник. Вот только даже коснуться его не смог, мне не хватило буквально парочки сантиметров… под “парой” имею в виду пять или семь. Я, если что, гуманитарий, так что всё в порядке.
- Вот блин… - то ли проговорил, то ли прошептал я от досады.
Есть ещё вариант подпрыгнуть - тогда-то наверняка достану до подоконника, но вот ухватиться за него пальцами точно не смогу, в текущем моём состоянии просто не хватит силёнок.
Раньше я был выше… намного выше, чем внезапно стал сейчас. Хех, обычно люди как раз растут вверх при взрослении, а я, наоборот, умудрился уменьшиться - регресс налицо. Прошло уже около двух недель, но я пока так и не привык к своим новым пропорциям. Да что там, ходить нормально научился совсем недавно, ещё позавчера постоянно спотыкался обо всё что только возможно было, потому что не рассчитывал высоту шагов.
В остальном же - про это окно я постоянно забываю. Вечно подхожу к нему и тяну руку, каждый раз с удивлением обнаруживая свой низкий рост. Новая, блин, жизнь, новые, блин, реалии… если первое время, уже после того как немного пришёл в себя - во всех смыслах - задавался вопросом, каким это образом я вообще умудрился оказаться в другом мире(потому что мир вокруг реально другой!) в теле какого-то ребёнка? Ответов, увы, так пока и не нашёл, но к своему положению уже привык, поэтому мой злободневный вопрос ныне звучит куда лаконичнее: почему именно в теле ребёнка?
Вздыхаю, разочарованно почёсываю левую бровь и медленно оборачиваюсь; Кален уже разложил всю нашу добычу и теперь медленно брёл ко мне, вытирая грязные руки о свою многострадальную майку.
Заметив мой взгляд, парень улыбнулся, обнажив новообразованный кровавый просвет среди нижних зубов, затем кивнул на окно. Что ж, намёк понятен - я отхожу от окна, дабы ему не мешать.
Паренёк был чуть-чуть выше меня, сантиметров на шесть - и это максимум; но этих сантиметров хватило для того, чтобы он без особого труда, и даже без прыжка, смог дотянуться до подоконника. Зацепившись за него пальцами, он рывком подтянулся вверх, затем поставил ногу на едва-едва выступающий из стены кусок кирпича, тем самым зафиксировав своё положение на одном уровне, настежь распахнул створку и спрыгнул вниз.
Кален выдохнул с облегчением, снова ухмыльнулся и смахнул со лба пот, после чего присел, с готовностью сцепив руки в замок и глянул на меня, что-то при этом проговорив. Вот только что именно - я не расслышал, видел лишь как шевелятся его губы, на которых всё ещё были заметны следы запёкшейся крови. Хотя, даже если бы и расслышал - всё равно ничего не смог бы понять.