Даже если его предположение Павла насчет изменения вместо полной замены личности окажется верным, не факт, что, проснувшись, Рей сохранит воспоминания из обоих миров. Возможно, сохранится только одна из них, или память повредится, и девушка сойдет с ума, или… вовсе не проснется.
Я встрепенулся и отогнал непрошенные мысли в дальний уголок сознания. Не хватало еще хандрить и терять время. Нужно работать.
***
Кач на Шуакхе перестал приносить мне плоды, но всем остальным еще было куда расти. Жаль, с огнезомби падали только материалы, но нам важен был в основном опыт. Я прокачался в Очищении крови до Умельца. Открылось новое ремесло Багряное литье, в котором я очень быстро достиг необходимого уровня мастерства. Последнее ремесло, Сотворение уз, так и застыло на единице. Я попросту боялся растратить весь полученный обсидиан. Судя по описанию, его хватит только на пять попыток синтеза новых листов Гримуара, а это пипец как мало!
К слову, команда сильно огорчилась гибелью Шепота смерти. Да и сам я был не в восторге. Но если верить Мигелю, закованный в камень кораблестроитель сможет сотворить нечто гораздо быстрее и опаснее прежнего судна. До дуэлей осталось две недели.
Мы решили все же отправить на поиски Аурелио Магне Деуса. Выполнение двух квестов даст сильный буст перед судьбоносной битвой. Разумеется, за информацией о безумном маге я прибыл в библиотеку. В этот раз я заполнил книгу абсолютно всем, что было известно о Гримуаре. Касавшееся лора игры, разумеется, а детали про прокачку, навыки и тактику разглашать было бы глупо.
Из-за видео я не мог носить привычную одежду, оделся в простенькие пиратские лохмотья и скрыл ник. Разумеется, стык четырех мостов был безопасной зоной, но мне не хотелось привлекать лишнее внимание. Но… не получилось. Чудак-библиотекарь встретил меня прямо у входа и сразу же начал выпытывать, дописал ли я книгу. Подозрительные взгляды были прикованы ко мне, пока я плелся за безликим в сторону дальнего отдела библиотеки. Белые коридоры. Опять.
— Книгу я еще не закончил, но написал все, что мне известно.
— Гримм Низвергатель богов, я часто слышу подобное от таких, как ты.
— Таких, как я? — буркнул я.
— От тех, кто не понимает истинных значений слов или старательно игнорирует их. Ты сказал, что написал все. Какой смысл ты вкладывал в это слово?
— Э-э, — я задумался.
Если не раскрыть ему правду, он опять проверит своим стремным «якобы» взглядом и выставит меня вон в случае обнаружения лжи.
— Я написал здесь все, что могу раскрыть, не поставив себя под удар.
— Разумно. Ведь раскрывая свой тайны мне, ты раскрываешь их всему миру. Я могу понять твою логику, но не одобряю ее.
— Мне нужно знать, как добраться до Аурелио Магне Деуса. Хватит ли цены этой информации? — я протянул книгу.
Библиотекарь прикоснулся к потрепанной обложке и застыл. На мгновенье мне показалось, что у него возникло лицо. Неприятное, странное, нечеловеческое. Я даже не мог вразумить причины отвращения и тревоги. Только застыл в шоке. Глаза у безликого будто провернулись вовнутрь и испарились. Наваждение улетучилось, и библиотекарь вновь стал существом без лица.
— Этого более чем достаточно. Однако если ты поведаешь мне о духах максимально субъективно, опираясь лишь на эмоции, я удвою цену.
— Торгуешься?
— Лишь использую наиболее подходящую модель поведения для общения с тобой, Гримм Низвергатель богов. Такой подход даст мне наиболее ценные знания.
Я пересказал безликому психу описанное в книге, исключая Ирен. О ней я вообще ничего не писал. Библиотекарь остался доволен и поведал мне отвратительную историю о торговле детьми. Никакой информации относительно местонахождения особняка Аурелио Магне Деуса, только различные слухи о поставщике детей, лорде Альберте Торнтоне.
— Буду рад сотрудничать с тобой и в дальнейшем. Все скрытые знания должны быть раскрыты, иначе в момент падения мироздания потери будут огромными.
— Для тебя знания ценнее людей?
— Жизнь зарождается и угасает. Империи возводятся и рушатся, исчезая в бездне времен. Людские судьбы сплетаются в запутанные клубки и расходятся, в конце концов истлевая. Ничто не вечно, кроме памяти этого мира — меня. И единственная моя цель — хранить знания. Для меня это так же естественно, как для тебя — дышать.
Безликий увидел толику злобы на моем лице и добавил:
— Твое отношения ко мне естественно. Существа разного порядка не смогут понять друг друга.
— Ты говоришь, что знания должны быть для всех, но скрываешь правду о лорде Торнтоне и магистре Аурелио. Почему я не мог найти книги о них в общем зале?
— На то есть свои причины, Гримм Низвергатель богов.
И он исчез. Опять!
Глава 17: Ловелас, кровопийца и похититель детей
Прекраснейшие дочери великих родов праздно ступали по аккуратной мостовой в окружении свиты. В платьях, что ценой своей любого простолюдина отправят в чертоги Хтона, статные, изящные, они вели очередную беседу без единой толики смысла. Юная Элизабет лукаво улыбнулась и, закручивая золотую прядь, зашептала:
— Он был великолепен!
— Даже лучше Ричарда? Не верю! — фыркнула Урсула, поправляя рыжие локоны.
— Ты разделила ложе с простолюдином?! Отвратительно! — отвернулась чернявая Бернадетт.
— Да как у тебя язык повернулся, Берн?! Я бы ни под какими чарами не нарушила обет до свадьбы. Чистота для меня — все!
— А Ричард? — прощебетала неугомонная Урсула.
— Лишь один поцелуй. Да и то, в оном не было никакого подтекста и чувств. Всего лишь любопытство. А Луи… Он до меня и дотронуться не смел. Даже взгляд поднять не мог, пришлось просить его посмотреть на меня!
— Если ты сгорала от нужды по слюнтяю-слуге, могла бы выбрать Томаса, — хмыкнула Бернадетт. — Он так лебезит перед твоим отцом, что, боюсь, в скорости обратится ковром под его сапогами.
Девушки залились хохотом. Не тем гнусавым басовитым хохотом, от которого звенит в ушах в пивнушках и тавернах, а тем, что звонким колокольчиком звенит и вызывает у любого услышавшего улыбку. Юные очарования замолкли, стоило пузатому Альфреду из известнейшего рода Хайкаслов подойти к ним. Розовощекий юнец с кривыми зубами, то и дело пошмыгивая носом, воскликнул:
— Дамы, неужто до вас не доходили вести о гнусном воре, что под личиной влюбленного красавца пробирается в дома благородных дев?!
Красавицы вежливо улыбнулись ему и прикрыли лица кружевными веерами. Элизабет терпеть не могла этого жирного, низкого уродца, но его происхождение и влияние были куда весомее ее чувств и комфорта. Потому она и ответила первой, пусть и с некоей наглостью:
— Оу, Альфред, так вы нас подслушивали?! Не могла и представить себе, что столь благородный человек, как вы, способен на подобное.
Элизабет знала, что Альфреду не по душе чрезмерная лесть, а нрав, подобный бушующему морю он ценит не меньше, чем красоту и происхождение.
— Вовсе не было таких намерений, леди Элизабет! Все дело в моем остром слухе. Даже кролик в густом лесу за девять миль от меня не сбежит!
— До меня тоже доходили слухи об этом мошеннике. Говорят, что это пират с наглой улыбкой и горячим нравом, — состроила глазки Альфреду Урсула.
— Неужели?! — удивился Альфред. — Я же слышал, что это оборванец с дудочкой, что пленяет сердца девиц чарами.
— Слухов много, — нарушила молчание Бернадетт. — В Грейярде говорят о молодом рыцаре с благородным взглядом, в Вейфоллене все трубят о талантливом маге, остроумнее которого не сыскать. Мошенник — перевертыш, не иначе.
— Луи не мошенник! И никаких перевертышей в Фольтессе с роду не было.
— Ну, разумеется, — улыбнулась Бернадетт.
— К-кроме того, и в Грейярде, и в Вейфоллене, и в Кейтауере… — начал было Альфред, заикаясь, но Бернадетт, девица с инеем во взгляде и сталью в голосе перебила его:
— Да-да. Вампир. И эти слухи не обошли нас стороной, Альфред.
Юноша весь покраснел, чуть не превратившись в томат.
— Вампир?! — совершенно искренне поинтересовалась Урсула.
— Да-да! — переключил свое внимание толстяк. — Он обескровил многих служащих Кенингзельф Кью. Именно заклинателей духов!
— Немыслимо!
— Еще снял кожу и аккуратно вытащил косточки. Скоро и у нас примется за дело, — вставила Бернадетт.