— Кажется, мы здесь уже были, — предположила Ирен.
Нокс в очередной раз попытался изрезать заросли в салат. Не вышло.
— Сними маску, покажи свое злое личико — съязвила Сара.
— А от твоих прыжков толку нету, зайчиха, — цыкнул Нокс.
— О, это закрытая дверь. И написано: «Не работает», «Закрыто», «Сегодня выходной». А ты все ломишься, хах!
— Ничего не понимаю! — завопил Павел, разглядывая пятую карту Мигеля.
— Бесполезно, — протянул я, усевшись на травку. — Тут даже мастер-картограф потерялся!
— Простите, капитан…
— Ты не виноват, — утешила Ирен пацана.
Что-то мне не нравятся огоньки восхищения в его глазах.
— Кайло, гони удачу.
— Да, Кайл, используй удачу.
— Кайл…
— Гримм.
— Капитан?..
— Ублюдок, мать твою!
Я был готов разразиться ругательствами, но…
— Кайл, — жалобно протянула Ирен.
— Н-не смотри на меня так! — отвернулся я. — Мы не можем тратить удачу сейчас.
— А когда еще?!
Нокс и Сэмми обездвижили меня удушающим захват мастера борьбы, а Сара наставила бластер.
— Ты же не выстрелишь.
— Могу выйти из группы и выстрелить.
— Не-ет!
— Вам всем стоит успокоиться, — нарушил молчание Маррайяш.
— Молчи, растение! Лучше убеди эту хрень свалить отсюда! — прикрикнул Нокс, указывая на изгородь.
— Если мы истратим милость судьбы сейчас, как мы справимся с тем, кто сокрылся особняке? Или вы все уверены, что начало пути окажется самой тяжелой его частью?
Я воспользовался ослабшей хваткой и вырвался, скрывшись за Павлом. Долгая, нудная прогулка по лабиринту действительно раздражала, но все это было не всерьез. Мелкое баловство из-за усталости. Все-таки, Малая сияющая удача была у Нокса, и он мог воспользоваться ей в любой момент. Язвительная колючка, но добрый и преданный в душе.
— Лабиринт постоянно меняется, — отчеканила Анна, — Как нам найти путь?
— Да-а! Будто по кругу ходим, — всплакнул Сэмми.
Лабиринт постоянно меняется. И мы будто ходим по кругу…
Мы попробовали еще несколько вариантов. Прорыть ход под изгородью, сожрать часть изгороди, медленно идти прямо в изгородь, надеясь на то, что она нас не заметит. Не получилось. Вся эта дребедень напомнила мне похожий случай в Царстве мертвых.
Собирая осколки обсидиана с Дороги теней, я очутился на тропе, идущей вдоль двух живых изгородей. Бредя вперед, я так и не нашел выхода. Пришлось идти странноватым путем. В тот раз я поставил на тропинку здоровенный кусок обсидиана и наступил на него, представив, что наступал на лестницу.
— Ты что делаешь? — недоверчиво глянул на меня Павел.
— Он спятил, — хмыкнул Нокс.
Я закрыл глаза и медленно наступил на подозрительную плитку. Ничего не произошло. Я закрыл глаза и уткнулся лицом в изгородь. Ничего не произошло. Я закрыл глаза и упал лицом в пол.
— Кайл? — заволновалась Ирен.
Анна схватила меня телекинезом и хорошенько встряхнула.
— Гримму нужен отдых.
Выслушав мою теорию о воображаемой ступеньке, друзья решили, что стоит сделать привал. Павел все же попробовал мою идею. Вот он пытливый ум ученого! Жаль, что у него ничего не вышло. Сара заявила, что испанского стыда от этого вечера ей хватит надолго, и можно будет пару лет не смотреть глупые ситкомы. Сэмми, решивший попробовать мой метод, вовремя остановился.
Анна сверлила взглядом стену добрых полчаса. Та не сдалась под обжигающим бушующей бездной в глубине глаз колдуньи. Даже не шелохнулась. Мы остановились на площади с прекрасным фонтаном в окружении колонн с цветочной короной на узорчатых арках.
Небольшой перекус перешел в праздник чревоугодия. Запеченный с картофелем кролик, рагу из ягненка с лесными травами, сырное ассорти и пара бочек с вином.
— М-м! — в очередной раз просияла улыбкой Сара, делая глоток напитка богов.
— Какое интересное вино… — протянула Ирен, пригубив эликсир глубокого кровавого оттенка. — Словно пью само наслаждение!
К слову, Ирен, хоть и выглядела хрупкой и нежной, не моргнув и глазом осушила целую бочку. Вот такими вот мелкими глотками, опустив брови и не теряя своей стати. Истинная аристократка.
— А у меня вкус печали, — вздохнул Павел и грустно улыбнулся. — Вспомнил Питер.
— Кто такой Питер? Друг детства? — хмыкнул я.
— Санкт-Петербург! Настоящая столица, не то, что эта…
— А я никогда не бывала в России, — вздохнула Сара. — Да и вообще мало где бывала. Эх.
— А я быбал! — Сэмми всеми силами боролся с заплетающимся языком. — Скчно там.
— Симуляцию кайфа замаксил? — нахмурился я. — Вот дебил!
— См ткой.
— Э-эй! ПОЧЕМУ СКУЧНО?! — завопил Павел.
— Кажется, Паша тоже замаксил, — кивнул я.
— Нет, он просто быстро пьянеет, — вздохнула Сара. — Стандартных параметров хватило.
— О? И откуда ты это знаешь? — хмыкнул Нокс.
Сара покраснела. И ей на помощь пришла Анна, переводя всеобщее внимание на Нокса:
— Ты боишься показать свое лицо, поэтому не пьешь?
— Малявкам вроде тебя вообще нельзя пить.
— Раскрой свой лик, плут. При всем моем презрении к тебе, и смешка от меня не услышишь. — Слегка погодя, Анна добавила: — Только безудержный хохот.
Нокс попытался поймать ведьму, но та ловко отлетела на безопасное расстояние и ухмыльнулась. Сара поддержала ее и потребовала у Нокса снять маску.
— А на Невском!.. Хм. Нокс, сними маску! — подключился Павел, полностью потеряв интерес к вырубившемуся Сэмми.
— Какое интересное вино! — повторила Ирен, закончив вторую бочку.
— Ирен?.. — обратился я к Музе, но она не ответила.
Просто разглядывала бокал с кроваво-красным нектаром, не обращая внимание на толкучку Нокса и охотников за его маской.
— Кышь!
— Сними маску, плут.
— Но-окс!
— Какое интересное вино!
— Что же такого интересного в нем нашла столь очаровательная дева?
Никто не заметил, как рядом с нами очутился старик. Черный костюм с позолоченными узорами, характерные для пятнадцатого века объемные рукава, черный плащ с драпировкой и берет художника на голове. Образ показался мне до одури знакомым. И вовсе не из-за одежды, а из-за…
— Да Винчи! — ахнул Павел.
Точно! Это же чертов Леонардо да Винчи! Поэтому он мне показался знакомым. Плевать на одежду, борода и волосы были прямо как на автопортрете. От удивления никто из нас не кинулся доставать оружия, но Анна и Нокс были наготове.
— Боюсь, вы обознались. Именовали меня при жизни, той самой жизни, когда душа с каждым днем растет над собой, а мир вокруг играет новыми красками, а не той, что подобна лишь тени былой, и назвать ее как-либо, кроме как бессмысленным существованием, язык не поворачивается… Хм. Извиняюсь. Боюсь, я потерять нить собственных дум. За двести лет никто со мной не говорил, вот я и не смел с кем-либо заговорить. И даже гений, лишенный практики, потеряет все свои навыки. Хм, извиняюсь. Вновь вылетело из головы, с чего началась сия беседа. Вовсе не Леонардо звать меня, а Алессандро Пеллегрино.
Мы молча ждали, пока «прохожий» тянул свою бессвязную речь. Он постоянно отвлекался на что-то и вертел головой, цепляясь взглядом за мелочи окружающего мира: бабочку, траву, небо, звезды, луну.
— Нижайше прошу меня извинить, господа. Прежде всего, позвольте мне обговорить с юной девой особенности этого вина.
Ирен тепло улыбнулась и заговорила со стариком:
— Добрый вечер. Поскольку вы уже представились, было бы дурным тоном отмалчиваться. Я — Ирен Агнесса Дюбуа. Без лишних сантиментов спешу сообщить, что этот напиток подобен чему-то не из нашего мира, чего мой разум не способен постичь. Не могу понять это ощущение… Зыбкое, как мгновенье после долгого сна, когда между грезами и явью стирается грань, а думы застывают в легком тумане. Испейте же его, Алессандро.
Ирен протянула бокал старцу. Алессандро покрутил сосуд в руках, вдохнул дурманящий аромат вина, как заправский сомелье и наконец испробовал его. Зажмурившись, путник застыл, чуть не обратившись в статую.