– Что именно произошло? – Альберт бросил взгляд на женщину.
– Сначала он потребовал, чтобы в борделе было пусто, а потом захотел самую нежную и хрупкую девушку.
Альберт отвёл взгляд и сжал кулак.
– Почему каждый кто имеет хоть каплю власти теряет всякую человечность? – произнёс он практически шёпотом.
Алхимик дал девушке выпить содержимое одного из своих пузырьков. Потом вытер лишнюю кровь и начал промачивать раны тряпкой, смоченной в спирте.
Инит жалобно застонала.
– Тихо, тихо. Всё будет хорошо, – Альберт погладил её по голове.
Он намазал на рассечённую губу серо-коричневую кашицу из лечебных трав. От резкого запаха мадам Лиркасо прикрыла платком нос.
Вдруг из верхней комнаты раздался крик.
– Альберт, дорогой, – опомнилась мадам Лиркасо, – а что твои друзья делают с господином Куртенье?
– Самому интересно.
Крик прозвучал снова, но уже громче. Альберт взглянул на Инит.
– Но, знаете, впервые мне не хочется им мешать.
– Но ведь… что же с нами будет? Он же непременно всё расскажет.
Алхимик сдвинул брови и в этот раз бросил на женщину уже недовольный взгляд.
– Если вас это заботит, то не беспокойтесь: мы возьмём всю ответственность на себя.
Её глаза выдавали чувство, что она попыталась скрыть.
– Что ты, что ты, Альберт! Бог с тобой… Я же не только за себя боюсь.
Альберт аккуратно коснулся носика девушки, отметил про себя, что он не сломан. Эликсир, видимо, начал действовать раз она никак не отреагировала на прикосновение.
– Мадам, сейчас я наложу Инит повязку на рассечённую бровь и надо будет положить её куда-нибудь в тихое место. А как придёт в себя, отведите её к лекарю.
Женщина внимательно слушала и кивала, но изредка поглядывала в сторону комнаты, откуда раздавались крики Ренарда.
– Мадам, не переживайте. Мы с друзьями обо всём позаботимся, но скажите есть ли у вас погреб?
– Конечно. Где же мне ещё хранить выпивку?
– Мне нужно туда.
Женщина удивлённо приподняла брови.
11
Поднимаясь в комнату, Альберт где-то в глубине души хотел увидеть побитого Ренарда с парочкой фингалов, может даже со сломанным носом. Но увиденное заставило его потерять дар речи.
Молодой дворянин лежал без сознания в луже собственной крови. Пальцы на руках были переломаны, ухо отрезано, а левый глаз выколот. С ног до головы его покрывали раны и ссадины. Кусок плоти на левом боку под рёбрами отсутствовал. А нос и правда оказался сломан.
Вид Ренарда безмолвно свидетельствовал – это была поразительная жестокость.
Тень улыбки ещё виднелась на лице Эйсона.
– Во имя всего святого! – схватился за голову алхимик. – Вы что натворили? Вы хоть иногда думаете головой? Знаете, что с нами будет за это?
– Для призыва нужна кровь жертвы, – спокойно проговорил Кайг.
– Что? О чём это ты? – Альберт непонимающе смотрел на здоровяка, а потом его глаза округлились. – Вы оба ума лишились?
– Плевать. Одним псом больше, одним меньше, – фыркнул Эйсон. – Одного щенка заменим на другого.
– Да, этого мерзавца стоило проучить, но ведь не так же! Подожди. Вы что кусок плоти от него отрезали?
– Ага. Мы играли в игру «Лакомый кусочек».
– Парни, вы перестарались…
– Видел бы ты как он молил о пощаде, так бы не говорил, – усмехнулся Эйсон. – Ладно, стоит поторопиться. Доставай свиток.
«Если такое он сделал с этим пареньком, то каким зверствам и мукам подверг Клауса Линдхольма?» – подумал Альберт.
– Ал, ау! Говорю свиток давай.
Алхимик мотнул головой.
– Да, да… сейчас. Я, кстати, нашёл вход в туннель, освободил его как смог. Повезёт если сможем спокойно по нему пройти.
– Повезёт, если вызванный дух сможет выиграть нам хоть немного времени. Знаешь кто сегодня начальник храмовой стражи?
Альберт, наконец откопав в торбе пергамент, медленно повернул голову.
– Да ну.
– Ну да.
– Тогда всё это зря, – продолжил Альберт после короткого молчания. – По слухам ещё ни одно чудовище, ни один маг не смог хотя бы оцарапать зачарованный доспех сэра Арсланга. Адская гончая покажется ему обычной дворнягой.
– Не попробуем – не узнаем, – сказал Кайг. – Но, если хочешь уйти – мы поймём.
– Пути назад нет, – медленно замотал головой Альберт.
Он раскрыл свиток, ещё раз внимательно прочёл его. Показал Эйсону символы, которые предстояло начертить вокруг жертвы её же кровью. А Кайг ходил по комнате и собирал свечи, чтобы потом поставить их в центре каждого сигила.
Эйсон использовал рану на боку Ренарда как чернильницу.
Затем они сделали защитный круг, посыпав солью. А в центре начертили маслом мальвы символ.