Всё больше пахло едой. Яичница была готова.
– А кто такие эти культисты? – вдруг спросил мальчик. – Чего они хотят?
– Ты что-нибудь знаешь о бога? – без какого-либо ехидства поинтересовался Альберт, поднося ему на зелёном листке жареное яйцо.
Ярон опустил взгляд.
– Мама частенько молилась богу, когда отец напивался. Она рассказывала мне как Творец создал людей, эльфов, гномов и всё что есть в мире.
Альберт помолчал. Потом добрая и несколько грустная улыбка показалась на его лице.
– Что ж, тогда начну из далека. Мой отец был жрецом, когда ещё весь континент верил в Пятерых Творцов.
– В пятерых? – изогнул бровь мальчик.
– Ага. Как гласят священные тексты, которым неуклонно следует церковь, четыре Творца: бог огня Йэгэн, богиня воды Эзэльфрея, бог земли Мекхак и бог воздуха Ойвинд создали видимый мир. Землю и небо, озера и моря, солнце и луну. Ну и живых существ, конечно. А пятый Творец, бог света Оа, вдохнул во всё это жизнь. Но был и шестой бог. Бог тьмы Нуадхат. Он не участвовал в акте творения. Ему не позволили. Мол, что может создать смерть? – усмехнулся Альберт. – А дальше…
– Ал, – прервал его Эйсон, – у нас тут не соборная школа. Давай покороче. А лучше за мясом следи. А то вон – подгорает, кажется.
Альберт вскочил и подбежал к костру. С облегчением выдохнул. С мясом оказалось всё в порядке.
– Так вот, – продолжил Альберт, – если говорить совсем коротко, то бог Тьмы разгневался и со своей армией демонов пошёл войной на Святой Сад, в котором тогда припеваючи жили в мире и согласии представители всех известных рас. Пятёрка богов ринулась защищать своё творение и в результате этой божественной войны произошёл Великий Катаклизм. Многие маги считают, что именно из-за него, чтобы его не вызвало, битва богов или ещё что, появилась магия в нашем мире. Ну а после…
– А-а-а… – раздражительно протянул Эйсон, снова перебив друга. – Как же ты всё размусоливаешь. Ал, принеси уже нам с Кайгом пожрать, а я дорасскажу.
Альберт снял с огня очищенную от коры и заострённую с одной стороны палку с нанизанными на неё кусочками мяса.
– В общем, – произнёс Эйсон, – после магической катастрофы и заточения бога Тьмы, Творцы выбрали избранного, поручили ему вести за собой все народы и исчезли. Потом избранный написал Гримуар стихий. Всё. Сказочке конец. А, ну и отвечая на твой вопрос, ещё боги дали избранному скрижаль с пророчеством. Говорят, что в ней сказано, где находится Гримуар стихий, с помощью которого культисты хотят освободить Нуадхата.
Мальчик, всё это время неотрывно смотрев на рассказчика, опустил голову.
– Странно, – сказал он. – Почему в божественной скрижали говорится, где находится написанная кем-то книга? Как такое возможно?
– Хороший вопрос, – улыбнулся Альберт. – Вот отчасти из-за подобных несостыковок я и перестал верить во всякие сверхъестественные сущности. Конечно, церковь пытается подобные моменты объяснить, мол, Первому пророку, так они называют того самого избранного, дали не саму скрижаль, а лишь знание, которое он записал на скрижали. А один архиепископ в своей проповеди заявил, что на скрижалях было только два столбца с текстом, а третий Первый пророк сам написал. Ха! Смех, да и только.
Повисло молчание, и они начали есть.
– А вам зачем эта книга? – немного робко произнёс Ярон, а в его глазах читалось самое обычное детское любопытство.
Альберт закашлял.
– Это будет долгий рассказ, – не сразу ответил Эйсон.
– Ну и ладно, – пожал плечами мальчик.
– Ты правда хочешь знать это?
Ярон кивнул.
– Учти, веселого будет мало.
Мальчик кивнул ещё раз. Эйсон вздохнул.
– Ладно. Думаю, это хорошая возможность вскрыть карты. Тогда, если никто не против, начнём с тебя, Кайг. Расскажи наконец нам то, о чём ты умалчивал всё это время. Не юли и выкладывай всё. Если хотим выжить, особенно сейчас, между нами не должно быть тайн.
Здоровяк смотрел на огонь.
– Вы знаете куда делись все орки?
Ответом послужила тишина.
– Тогда, рассказ и правда будет долгим, – произнёс он.
Кайг замолчал. Языки пламени причудливо плясали в отражении его карих глазах.
– Стоит начать с самого моего рождения, подробности которого я узнал гораздо позже, – продолжил он. – Я родился в орочьем поселении. Ни матери, ни отца не знал. Отца так уж точно. И с самого детства меня учили сражаться. А ещё били за любую ошибку. Мне тогда казалось, что со мной что-то не так. Что проблема во мне. И я ведь почти поверил в это. Пока не настал тот день… Вернее – ночь.
Пламя будто гипнотизировало Кайга, заставляя всё глубже и глубже погружаться в тёмные закоулки его разума и отыскивать скрытые в этом мраке воспоминания.