– И чего ты поднялся в такую рань?
– Да что-то не спится, – ответил здоровяк, когда гном приковылял ближе. – Как там мой меч? Всё удачно?
– А то! Ты ещё сомневаешься? Но повозиться, конечно, пришлось. Годы ведь уже не те.
Каве глядел на Кайга. На миг старик увидел перед собой не взрослого, сильного мужчину, а обычного мальчонку, пускай и с зеленоватой кожей.
– Слушай, Лягушонок… – он сам не верил, что собирается это сказать. – А может в гузно этот гримуар, а? Может останешься? Народ-то в деревне сменился. Гляди и до вил не дойдёт снова.
Кайг вздохнул и медленно-медленно опустил глаза.
– Прости, отец, но такая жизнь не для меня. Я не стану отрицать. Этот дом словно островок, защищённый от влияния всего мира. Здесь всегда так тихо и спокойно… И всё же это не для меня.
– Знаешь… отчего-то мне кажется, что это наша с тобой последняя встреча, – с грустью в голосе проговорил Каве.
– Да брось. Найдём гримуар и вернёмся.
– Не загадывай. Только богам ведомо, что принесёт завтрашний день.
Старик подошёл ближе, похлопал сына по плечу и стал подниматься по ступенькам.
– Каве, – произнёс Кайг вполголоса, – однажды мальчик попросит тебя научить его убивать. Обучи его главному – как постоять за себя.
Гном остановился и, не оглядываясь, сказал:
– У меня что здесь по-твоему? Цех по выращиванию убийц? Будет моим подмастерьем. А на большее пусть и не рассчитывает. Может хоть из него толк выйдет, раз ты только мечом махать горазд.
Кайг склонил голову и чуть улыбнулся.
Войдя в дом, старик подошёл к столу у печи и начал греметь посудой, кажется надеясь найти хоть одну чистую тарелку и остатки съестного. При этом шум сопровождался тихой бранью, в которой то и дело слышались ругательства на гномьем языке.
– А-а-а… пожалуйста, можно потише? – Альберт, лежащий на старом одеяле, расстеленном на полу, приложил ладонь ко лбу. Он уже как месяц так крепко не напивался хотя выпил-то всего пару кружек пива. Впрочем, очень крепкого пива. Быть может поэтому ему и чудилось, что всю прошлую ночь он провёл в каком-нибудь шумном городском трактире, а не в гостях у пожилого гнома.
Старые доски противно поскрипывали под ногами Кайга, заставляя алхимика закрыть руками уши.
– Подъём, – спокойно и как всегда басовито сказал здоровяк. – Нам пора выдвигаться.
Пока троица одевалась, Каве решил кое-что дать им в дорогу.
– На-ка, возьми с собой. Пригодиться.
Кайг взял протянутый ему коричневый мешочек, открыл и заглянул внутрь. Его лицо тут же скривилось.
– Чего это у тебя с рожей? – нахмурился Каве. – Они свежие. Почти нетвёрдые.
– Да просто я уже и забыл «чудный» вкус этих сухарей.
– Балда! Кмар очень питателен. Он отлично подходит для длительного путешествия.
Кайг затянул мешочек и протянул его Альберту. Спорить с Каве бесполезно. Этот гном был до ужаса упрям. Да и к тому же он просто хотел помочь.
Собравшись, наёмники стали выходить из дома по очереди. Ярон, уже умывшись, сидел на лавочке и грелся в лучах утреннего солнца. Альберт подошёл к нему первым.
– Ну что? Давай прощаться? – алхимик расставил руки для объятий.
Мальчик ничего не сказал, а только резко встал и обнял его.
Альберт даже растерялся на миг, но через секунду-другую потрепал парнишку по волосам и добавил:
– Ну-ну, не грусти. Ты славный малый, Ярон. Сейчас бы надо дать тебе какое-нибудь напутствие, но в голову лезут только слова моего отца. Он часто говорил что-то вроде: «уклоняйся от зла и делай добро». А от себя скажу: будь счастлив и не переживай о всяких мелочах.
Алхимик заключил мальчика в объятия, а затем ещё разок потрепал его по голове. Вдруг на плечо Ярону легла зелёная тяжёлая рука.
– Я тебе одно скажу: будь терпелив и делай всё что тебе говорит Каве, – Кайг лёгонько хлопнул мальчика по плечу, и они с Альбертом пошли прочь.
Эйсон вышел из дома последним. Прошёл мимо Ярона и, даже не взглянув на него, сказал:
– Бывай, малой.
Мальчик хоть и ожидал чего-то такого от него, но всё же немного расстроился.
Эйсон шёл не оглядываясь, но неожиданно, по какой-то причине, замедлил шаг и остановился. Он обернулся, встал к мальчику боком.
– Вот тебе мой совет – забудь о мести. Не иди по моему пути. Сейчас у тебя есть возможность начать жизнь заново. Забудь про мать, про отца. Про всё что я говорил. Выучись на кузнеца и зарабатывай на хлеб честным трудом без риска для жизни. Поверь, если вступишь на эту тропу, дороги назад не будет.
Мальчик опустил голову.
– Моя мама часто повторяла что сила человека кроется в умении прощать. Но сейчас… – он сжал кулачки. – Сейчас я думаю, что есть вещи, которые нельзя простить.