– И вот куда нам теперь? – буркнул Эйсон. – Варахиил, сукин сын. Макнул нас в дерьмо и сбежал. Дал бы хоть какой-то знак…
На краткий миг поднялся ветер. Все трое поморщились и повернули головы влево, защищая лица от дорожной пыли.
– Картерхон, – прочёл Кайг одну из надписей на покосившемся дорожном указателе. – Знакомое название...
– Да? И что это? Деревня?
Кайг кивнул, а после добавил:
– Но я не могу вспомнить что связано с этим названием.
– Неважно, – проворчал Эйсон. – Мы искали деревню? Вот она. Идёмте. Только давайте условимся ни во что не ввязываться.
Они двинулись дальше. А над ними высоко-высоко в тусклом, бесцветном небе парила птица.
Не прошло и получаса как вдалеке показалась околица, а за ней и избушки с соломенными крышами на фоне выступающих лесистых холмов. Наёмникам повезло добраться до захода солнца. Не придётся никого будить.
Первыми на троицу обратили внимание, игравшие в догонялки, дети. Детвора быстро побросала все свои дела и стала таращиться на чужаков. Затем их облаял пёс. Молодой барбос не подходил слишком близко, но какое-то время настойчиво преследовал наёмников, будто показушно исполняя свой долг.
Деревня выглядела самой обычной. Невысокие плетни ограждали дома, стоящие то тут, то там между возделанных полей. Неподалёку бегали клохчущие куры. Где-то слышалось хрюканье свиньи. А чуть дальше, на лугу перед лесом, виднелось стадо овец.
Суета сходила на нет. Люди заканчивали свои дела и возвращались в избы, над крышами которых поднимались столбы дыма. Время близилось к ужину.
Троица хотела с кем-нибудь заговорить и узнать, где искать старосту, но простой люд завидев их стал опасливо коситься. Должно быть, как и, бывало, с другими, испугались Кайга, что в своём чёрном плаще с капюшоном и ростом без малого в сажень походил на один из обликов Владыки Мёртвых.
Они решили пойти медленнее. Всё равно молодому пареньку что-то шепнула одна из женщин и тот куда-то помчался. Скорее всего староста сейчас сам их найдёт.
Вдруг голову Эйсона пронзила боль. Он знал, если промедлить, то она может стать невыносимой. А потому ему было плевать на селян, что стояли и глазели. Плевать было и на их недовольные лица, и на их перешёптывания. И всё же Эйсон почувствовал, как злоба начинала бурлить в нём. Сейчас ему хотелось одного – поскорее выпить эликсира.
Но несмотря на своё скверное самочувствие, среди двух десятков таращившихся селян внимание Эйсона привлёк один человек. Это был босой старик в одних драных штанах, стоявший к ним боком и в отличие от других смотревший куда-то в сторону леса. Его кожа цветом походила на мякоть вареного яблока, а вокруг глаз даже отсюда виднелись тёмные пятна. Старик, разинув рот, глядел внимательно, будто в той стороне было что-то поважнее вооруженных незнакомцев.
Слева от них послышался женский визг и грохот разбиваемой посуды. Потом краткая тишина и ещё какой-то шум. Ну а после распахнулась дверь одной из ближайших к наёмникам изб. Из неё выбежала худощавая женщина, но тут же споткнулась и упала на землю у покосившегося крыльца.
Следом за ней вышел крупный неприятного вида мужчина с лысой головой и пивным брюхом. Его лицо чем-то напоминало уродливую физиономию огра, а голые плечи и грудь были исписаны кажется тюремными татуировками. В руках он держал железную кочергу.
– Ах ты блудливая сука! Признавайся! С кем ты спала? С кем?!
– Дорогой, успокойся! Пожалуйста, положи кочергу. Я клянусь всеми богами! Слышишь? Клянусь, что ни с кем тебе не изменяла.
– Врёшь, падла! Думаешь я слепой? Кейти даже не похожа на меня! А Патси? Его ты тоже нагуляла? А? Говори! Говори, потаскуха!
– Не тронь маму! – заголосила выбежавшая из избы девочка. Она обхватила сильную руку отца, в которой тот сжимал кочергу, и вцепилась в неё своими маленькими зубками. На миленьком личике девчушки хорошо виднелись разбитая губа и синяк на щёчке.
– Ах ты, маленькая дрянь! Кусаешь руку, которая кормит? – лысый мужчина замотал рукой, но девочка держалась на удивление крепко.
– Кейти! – всхлипнула женщина от слез. – Милая, уйди! Прошу уйди, доченька!
– Да! Послушай свою непутёвую мамашу! – рявкнул отец семейства, дернув рукой освобождаясь от детской хватки. После чего девочка, отлетев в сторону, ударилась головой о землю, вскрикнула и вздрогнула, как будто обожглась.
Эйсон, в отличие от Альберта, смотрел на всё это с презрительным безразличием. Впрочем, не он один. Кажется, и другие селяне смотрели на эту семейку так же. Никто из людей ничего не сделал, ничего не сказал. Все просто молча наблюдали за ссорой. Наверно, как и ему, всем остальным не было до этого дела.