— Вот и хорошо, — отзывалась она.
— Кстати говоря, — добавлял он, — представить тебя толстой я тоже не могу.
— Все останется по-прежнему, — говорила она. — Мы будем сидеть на берегу, кормить цыплят, слушать птиц и вести хозяйство и…
Заметив выражение его лица, она замолчала.
— Виргилий, — воскликнула она. — Все должно оставаться, как было! Понимаешь, все!
Выражение его лица не изменилось.
Возможно, я совершила ошибку, когда решила лечь с ним. Теперь он получил то, что хотел. Теперь мне нечего ему больше предложить, нечего посулить, нечем его удержать.
Возможно, я совершил ошибку, когда решил лечь с ней. Еще одно обязательство, новые хлопоты, новые укоры. Если я лег с ней, то не солгал ли я ей?
Возможно, я поступила правильно, когда решила лечь с ним. Теперь между нами нет тайны, все решено, ясно и открыто. Теперь он знает, что любит меня.
Возможно, я поступил правильно, когда решил лечь с ней …
— Я люблю тебя, — сказала Долорес О'Тулл.
— Я люблю тебя, — сказал Виргилий Джонс.
И ему и ей было очень и очень грустно.
— Это все он, — горячо прошептала Долорес.
— Кто это «он»?
— Взлетающий Орел, — ответила она. — Если бы он не появился здесь, мы не оказались бы… здесь.
— Значит, мы должны быть ему благодарны, — ответил Виргилий Джонс.
— Да, — печально проговорила Долорес. — Мы должны быть ему благодарны. За все.
Но есть горе, подумал мистер Джонс, и есть вина: найдется ли тот, кто покорно принесет их и положит под двери Гримуса?
Долорес не сводила глаза с очистившейся от облаков горной вершины.
— Все должно оставаться, как есть, — процедила она сквозь сжатые зубы.
Глава 12
Взлетающий Орел проснулся от подземного толчка. Было раннее утро. Сотрясение почвы достигло его сквозь тонкую циновку; единственный низенький столик сдвинулся с места, фрагменты загадочных картинок ссыпались с него каскадом. Взлетающий Орел мгновенно вынырнул из сна и тут же вскочил на ноги; но толчки не повторялись, опасность миновала. Разрушений не было.
За секунду до пробуждения ему снился сон, точнее кошмар. Он в полной боевой раскраске стоял на вершине черной скалы и, размахивая томагавком, безуспешно сражался с орлом, который, раз за разом налетая, рвал когтями его тело, клевал его плоть, а снизу за ними наблюдала молчаливая темная фигура без лица, высокая и стройная. Пальцы незнакомца были унизаны кольцами, он смеялся, смеялся не переставая: это был смех Деггла.
В комнате все еще царил полумрак, сквозь мешковину на двери и окне пробивались первые лучи утреннего света. Несколько секунд он стоял, тяжело и взволнованно дыша, переводя взгляд с пустой циновки Долорес О'Тулл на пустое кресло-качалку мистера Джонса и обратно. Потом вышел наружу.
Мистер Джонс и Долорес О'Тулл стояли рядышком перед домом; вокруг них бегали, отчаянно пища, растревоженные цыплята, на ветвях над их головами испуганно гомонили разбуженные птицы. Толстый мужчина и тощая женщина стояли неподвижно. Губы Виргилия непроизвольно кривились; взгляд Долорес казался задумчивым и отстраненным. По крайней мере, Взлетающего Орла она не замечала.
— Трепет земли, — проговорила она.
— Что? — не понял Взлетающий Орел. Долорес его не слышала.
— Великая Черепаха пошевелилась, — добавила она, обращаясь к Виргилию, и горько усмехнулась.
Виргилий поглядел на свою подругу с тревогой. Долорес ответила негодующим взглядом и мрачно добавила:
— Я ошиблась, все осталось по-прежнему. Ничего не должно меняться — ты понял? Ничего не случилось. Все осталось по-прежнему.
— Миссис О'Тулл здорова? — спросил Взлетающий Орел. — С ней все в порядке?
— Да, да, она здорова, — отозвался мистер Джонс, подталкивая Долорес к дверям хижины. — Она немного испугана, вот и все, — добавил он скорее для себя, чем для Взлетающего Орла. — Ей нужно отдохнуть. А нам с вами стоит прогуляться. Мне нужно с вами поговорить. А она пускай отдохнет, хорошо?
— Конечно, — ответил Взлетающий Орел.
Оставив миссис О'Тулл в хижине, мистер Виргилий Джонс и Взлетающий Орел направились в сторону колодца — места романтического ночного свидания. Когда их шаги затихли в отдалении, Долорес вздрогнула, поднялась, подошла к сундуку, стоящему в дальнем углу хижины, и с усилием подняла его крышку. Здесь взаперти хранилось ее прошлое, не тронутое переменами, такое же, как раньше. Она уселась на пол перед сундуком, обняла его и прошептала: