Что, если я был причиной всего моего собственного несчастья?
— Девочки? — окрикнул я, входя в тихий номер.
Хм. Я заглянул в спальню Летти и обнаружил ее распростертой поперек кровати, потерянной для всего мира. Ее маленькая грудная клетка поднималась и опускалась в такт дыханию, а волосы пахли клубничным шампунем, который она так любила. Я укрыл ее одеялом и поцеловал в лоб, затем оставил спать, закрыв за собой дверь.
Бейли не было ни в гостиной, ни в нашей спальне, но я услышал тихий звук плеска, доносящийся из ванной, и улыбнулся. Ванная комната была самой дальней от Летти — никаких шансов разбудить ее — и идеально подходила для того, что у меня было на уме. Черт, одного звука этой воды, осознания того, что она плещется об обнаженную кожу Бейли, было достаточно, чтобы у меня окреп член.
— Бейли? — позвал я, легонько постучав в дверь, которая вела в хозяйскую спальню.
— Заходи, — ее голос был приглушен дверью.
Я открыл ее и быстро закрыл за собой, чтобы парной воздух не вырвался наружу. Святое дерьмо, она была видением. Ее волосы были собраны на макушке, и она была покрыта пузырями от груди до пят, но я никогда не видел более эротичного зрелища, чем ее колено, выглядывающее чуть выше водяной линии в гигантской ванне.
Я потратился на номер основательно, и оно того стоило.
— Как прошла игра? — спросила она, глядя на меня своими удивительными трахающими меня глазами.
— Мы выиграли, — сказал я, стягивая через голову свитер и бросая его на мраморный пол.
— Правда? — спросила она, облизывая нижнюю губу, когда моя футболка присоединилась к свитеру. Ее взгляд скользнул вниз по моему животу, и я тут же обрадовался, что сохранил свое тело таким подтянутым.
— Мы это сделали.
Я расстегнул свои штаны и позволил им упасть на пол, становясь тверже с каждой секундой, пока она смотрела.
— Я думала, что ты будешь… праздновать? — сказала она, не сводя глаз с моего неуклонно растущего члена.
— А я думал лишь о том, чтобы прикоснуться к тебе ртом, пока ты не кончишь, если это то, что ты подразумеваешь под празднованием, — ответил я.
Она сглотнула.
— Да, пожалуйста.
Боже, она была такой чертовски горячей. Как я мог не обращать на это внимание, пока мы росли?
Она двинулась вперед, и я залез позади нее, радуясь, что ванна была достаточно глубокой, чтобы вода не переливалась через бортики. Она повернулась, и я направил ее колени вокруг себя так, чтобы она оседлала меня в воде.
Аллилуйя, черт возьми, огромным ваннам.
Я обхватил ее идеальную задницу руками, когда она скользнула по мне, мой член поглаживал складки ее киски. Могла ли в самом деле существовать женщина, созданная настолько идеальной для меня?
— Ты идеальна, — сказал я ей.
Она немного выгнулась, прижимая свои напряженные соски к моей груди.
— Ты и сам не так уж плох, — ответила она.
Мои пальцы прошлись по ее позвоночнику, танцуя вверх по спине, и как только одна моя рука погрузилась в темный шелк ее волос, я приблизил ее рот к своему. Черт возьми, она целовалась так, как делала все остальное в жизни — со всей страстью в своем теле и ничем не сдерживаемая.
Наши языки сплетались, сражались, терлись друг о друга так же, как наши нижние части тела не могли не тереться под водой. Я чувствовал себя пороховой бочкой, а Бейли держала спичку — черт возьми, она и была спичкой. Она заводила меня, как никто, кого я когда-либо встречал — и, может быть, это было не потому, что она была создана для меня, а потому, что я был создан для нее.
Ее всхлипы становились все громче, пока я целовал ее, вкладывая в поцелуй всего себя и молясь, чтобы этого было достаточно — достаточно, чтобы дать ей все, в чем она нуждалась, хотя понимал, что, скорее всего, потерплю неудачу.
— Гейдж, — выдохнула она мне в рот, когда я провел пальцем по ее соскам, борясь с каждым инстинктом, который у меня был, чтобы проникнуть в шелковистый жар прямо над моим членом.
Я повернулся, посылая воду каскадом через край ванны, и приподнял ее задницу к гладкому, выложенному плиткой краю у стены.
— Видишь ту вешалку для полотенец? — спросил я ее, указывая на пустую петлю над ее головой.
— Да? — неуверенно сказала она, поднимая взгляд.
— Хватайся и не отпускай, — приказал я.
Ее руки вцепились в металл, а тело сотрясла легкая дрожь.
— Холодно, детка? — спросил я.
— Нет, — ответила она, задыхающимся голосом.
— Хорошо, — сказал.
Я раздвинул ее колени перед собой и чуть не застонал при виде ее мокрой и набухшей для меня киски. Без предисловий я закинул ее ноги себе на плечи. Просунув голову между ее бедер, раздвинул ее большими пальцами и прижался к ней ртом.