— Почему ты такой упрямый? Почему ты даже не можешь предположить, что спустя несколько лет после того, как мы поймем, что не собираемся расставаться, ты, возможно, когда-нибудь захочешь создать семью со мной?
— Ты хочешь большего, чем то, что у нас уже есть, — это было утверждение, а не вопрос.
Серьезно? Разве это не было естественным развитием отношений? Эволюционировать? Я проглотила свой инстинктивный ответ и попыталась обуздать свой гнев. Особенность любви к сломленному мужчине заключалась в том, что я должна была залечить раны, которые ему оставили.
— Когда-нибудь. Ты знаешь, как сильно я всегда хотела быть мамой. И я даже не подозревала, насколько сильно, пока не влюбилась в тебя.
Он вздрогнул.
— А как насчет твоего искусства? Галерея, которую ты когда-нибудь захочешь.
— Я не могу сделать и то, и другое? Разве ты не играешь в НХЛ и не заботишься о своей дочери?
Кровь закипела у меня в жилах. Поворот, который принял разговор, был далеко за гранью нелепости и прямо-таки вызывал раздражение. Как он мог даже не подумать об этом? Как он мог обнимать меня так, как он это делал, любить меня так, как сейчас, и даже не думать об этом?
— Бейли…
Холодный кулак сжал мое сердце, и слезы навернулись мне на глаза.
— Это из-за меня. Ты не можешь представить, что у тебя будет ребенок от меня, — сказала я, мой голос дрогнул.
О боже, все это между нами было временно. Меня можно было заменить. Это было то, что он хотел сделать, потому что это было удобно. Желчь подступила к моему горлу, и я положила ладонь на грудь, будто могла удержать свое сердце на месте.
— Не надо, Бейли, — сказал он, преодолевая расстояние между нами. Его руки обхватили меня, но я оттолкнула его.
— Нет. Ты сказал, что любишь меня. Ты имел в виду, что тебе нравится, когда я здесь, забочусь о твоей дочери и о тебе всеми необходимыми тебе способами? Я что, для удобства?
Он прорвался сквозь мою защиту, нежно сжимая мои плечи и заставляя меня посмотреть ему в глаза.
— Как ты могла так обо мне подумать? Как ты можешь не видеть, как безумно глубоко я люблю тебя? Ты думаешь, я не хочу претендовать на тебя всеми возможными способами? Поставить на тебе мое клеймо, чтобы все остальные мужчины в мире знали, кому ты принадлежишь? Я бы надел кольцо тебе на палец прямо сейчас, если бы думал, что это сделает тебя счастливой.
— Если это правда, то, как ты можешь даже не думать о…
— Мне сделали вазэктомию!
Он опустил руки и сделал шаг назад, холод от его слов заполнил каждый сантиметр моего тела.
Образы ребенка, которому я позволила вырасти в моем сознании — ребенка Гейджа — покрылись льдом, прежде чем разбиться в моем сердце. Мои мечты о том, чтобы стать матерью, вынашивать жизнь внутри себя и приносить ее в этот мир, разбивались вдребезги, пока их не засасывало в темный вакуум, где мечты умирали. Я схватилась за живот, опасаясь, что потеряю то немногое, что съела раньше. Мое сердце бешено забилось, но я сделала глубокий успокаивающий вдох, логическая часть моего мозга включилась.
— Это не навсегда. Все можно повернуть вспять, черт возьми. Я слышала, что они отрастают снова.
Ведь так и происходит, верно? Это было неизбежно. Я цеплялась за маленький лучик надежды, потому что без него мне казалось, что я только, что потеряла любовь всей своей жизни и ребенка, которого мы еще даже не завели.
— Ты бы сделал это для меня? Хотя бы просто обдумал бы этот вариант в будущем?
Гейдж запустил пальцы в волосы. Он покачал головой.
— Разве нас с Летти недостаточно?
Я дернулась, будто он физически толкнул меня, хотя он стоял в метре от меня.
— Ты знаешь, как сильно я люблю Летти, — мой голос прозвучал шепотом, будто кто-то заглушал мои радиоволны.
— Но этого недостаточно. Нашей семьи недостаточно.
Мои глаза превратились в щелочки.
— Как ты смеешь обвинять меня в этом!
Он встретился со мной глазами, и я увидела в них боль, но мне было трудно видеть сквозь огромное количество боли, кристаллизующейся внутри меня, разрывающую меня на части.
— Это то, чего я всегда хотела, Гейдж. И это не первый раз, когда я подумываю о том, чтобы выносить твоего ребенка… Еще до того, как ты прикоснулся ко мне. А теперь… Теперь ты хочешь сказать мне, что даже не будешь рассматривать это из-за выбора, который сделал после рождения Летти? — Я покачала головой. — Это равносильно тому, если я попрошу тебя бросить хоккей…
— Ты хочешь, чтобы я это сделал? Тебе нужно, чтобы я проявил себя?
— Я бы никогда не попросила тебя сделать это, Гейдж. Хоккей — и эта маленькая девочка — это твоя жизнь. — Я смахнула случайную слезу, скатившуюся по моей щеке. — Мне просто хотелось действительно быть частью всего этого.