— К чертям эту вашу «сьесту» и ваше «завтра»! — заорал Торстон.
Вот что за человек был этот «гринго». Он поносил все, что не соответствовало его желанию.
— Если вы не хотите заработать десять долларов, я обойдусь без вас, — сказал Торстон сеньору Симпсону.
Тот не обиделся и спокойно признал, что десять долларов ему бы очень пригодились. Эти доллары высоко ценятся в наших местах, где даже обыкновенное песо — редкость.
— Однако для чего вам нужно в гористую часть сельвы? — поинтересовался сеньор Симпсон.
— Я ищу нефть. Веду геологическую разведку. Мне рассказывали о существовании в этих местах целых подземных озер нефти. Вы что-нибудь об этом слышали?
Сеньор Симпсон пожал плечами и ответил, что ему ничего не известно.
«Гринго» громко и презрительно сказал:
— Никакого толку от американцев, которые, подобно вам, превратились в полуиндейцев. Вот вы, например, женились на толстой и грязной туземке, обабились и утратили всякую американскую предприимчивость.
Я наблюдал за сеньором Симпсоном и заметил, какое недоброе выражение появилось у него на лице, когда «гринго» произнес оскорбительные слова. Хотя, по правде говоря, жена сеньора Симпсона уже не обладала той осиной талией, которая ее украшала шестнадцать лет назад, когда она предстала под руку с уважаемым сеньором Симпсоном перед священником, бракосочетавшим их.
Но сеньор Симпсон сдержался, закурил самодельную сигарету и ничего не сказал. Очевидно, он убедился в абсолютной бесполезности переубедить Торстона в чем-либо… К тому же десять долларов не валяются каждый день под копытами лошади в Телуокане.
В конце концов «гринго» настоял на своем.
«Сьеста» только началась, когда мы начали путь к верховьям реки.
Нас было восемь человек: Торстон, шесть носильщиков и сеньор Симпсон с его двумя ослами, груженными провизией.
А теперь послушайте меня хорошенько, сеньор.
«Гринго» шел впереди, неся на плечах самый тяжелый груз.
Жара в полдень на перешейке, как вы понимаете, такая, какой не встретишь нигде. Эта жара просто сокрушает все живое. Воздух не доходит до легких, поскольку он слишком влажный и состоит из испарений.
Сельва замирает и умолкает под воздействием зноя. Даже птицы и насекомые не летают, а укрываются в тени. Гниющие остатки растений издают такое зловоние, что даже мы, родившиеся и живущие здесь, не можем к нему привыкнуть.
«Гринго» Торстон шел таким быстрым шагом, каким человек, знакомый с тропиками, никогда здесь не ходит. Но «гринго» не обращал внимание ни на что. Он был очень вынослив, и он привык повелевать. За свои доллары он требовал безукоснительного подчинения и не терпел никаких возражений.
В течение трех часов мы не отставали от Торстона. Потом Альберто, самый молодой из нас, выбился из сил. У него начались схватки в животе, и он не мог идти дальше. Его старший брат Педро попросил сеньора Симпсона сделать привал, чтобы Альберто хоть немного отдохнул.
— Не я здесь хозяин, — с сожалением ответил сеньор Симпсон. — Сеньор Торстон решил идти без отдыха.
— У брата разболелся живот, — возразил Педро. — Объясните хозяину, в чем дело.
Хорошо зная местные условия, обычаи и нравы, сеньор Симпсон понимал, что будет лучше, если сделать привал по причине недомогания Альберто. Он остановился и крикнул:
— Один из носильщиков плохо себя чувствует, Торстон!
«Гринго» повернулся и с лицом, красным от гнева, подошел быстрыми шагами к остальным.
— Кто из вас притворяется больным, чтобы отлынивать от работы? — спросил он грозным тоном.
Альберто, не из робкого десятка, поднял голову и ответил:
— Это я. Мне нужно отдохнуть немного, чтобы болезнь отпустила. Слишком жарко… Живот болит…
Но «гринго» был не из тех, кто может сжалиться над слабым или больным.
— Жарко одинаково для всех. И для тебя, и для меня, — сказал Торстон, обращаясь к Альберто. — Иди впереди меня, чтобы я мог дать тебе пинка в зад, если «болезнь» снова у тебя появится.
Так нельзя говорить честному человеку, особенно если ему действительно неможется. Наши лица потемнели от негодования. Рука стоящего за спиной «гринго» Педро потянулась к поясу, где он носил нож.
Оскорбление зажгло искры гнева в глазах Альберто. Но он чувствовал себя слишком слабым, чтобы бросить вызов «гринго». Вместо этого он освободил плечи от груза и спокойно сказал:
— Я отдохну здесь, пока болезнь не пройдет.
— Нет! — заорал «гринго». — Ты не получишь от меня ничего. Я не собираюсь тратить на лентяев мои доллары. Возвращайся в город и неси туда свой вонючий живот!