— Неужели, это я? — девочка смотрела на своё отражение в глади стихийного зеркала. Пятнистая, чуть вытянутая мордочка, чёрные тени под глазами уходили ближе к носу и стрелками тянулись вдоль него. Глаза совсем не поменяли цвет, напоминая Каме о реальности происходящего. Закруглённые маленькие ушки находились сверху головы и будто бы сами реагировали на все посторонние звуки, поворачиваясь в разные стороны. А за левым плечом виднелось чёрное тату изображающее гепарда. — Значит, это правда я? — девочка ещё раз осмотрела себя, оценив также взглядом и свой длинный хвост, что подчинялся ей, словно пятая конечность. — Вот это я понимаю, влипла.
Недалеко от берега из воды вынырнула огромная рыба, у которой вместо носа Камалия углядела подобие огромного наконечника копья. Морской монстр упал в воду вниз головой, почти не оставив после себя брызг.
— Ничего себе, рыбина! — забыв про свои проблемы промурлыкала юный гепард.
***
— Ты долго… — Коджи уже наловила каких-то странных мелких зверьков с длинным туловищем. Камалия возвращалась обратно обычным шагом, стараясь осознать всё, что с ней произошло в последние пару дней. Первое убийство, становление наследницей Великого дома Ели, падение со стены Адаида вниз и… Кама не помнила ни удара об воду, ни всего того, что произошло с ней после.
— Как мы здесь оказались? — молодая самка гепарда улеглась с противоположной стороны костра от Ренней.
— Начнём с того, что я уже тебе говорила, Лия. — лицо брюнетки, хоть и было наполовину скрыто за красной тканью, не теряло своей красоты, а в голосе был всё тот же пьянящий шарм. — Языка зверей я не понимаю и думаю, что вряд ли есть кто-то, его знающий…
— Это как?! То есть я теперь даже говорить с людьми не смогу?!
— Тише… Тише… Какофония кошачьих звуков не поможет тебе объясниться. Постарайся дослушать меня до конца, а затем я попробую понять твои мяукалки. Идёт?
Камалия могла лишь молча кивнуть, других точных способов донести своё согласие она не нашла.
— Отлично. Начнём с того, что мы на далёком тайном острове нашего рода. Торговые или пиратские корабли здесь появляются, в лучшем случае, раз в несколько лет. Поэтому времени на разговоры у нас с тобой будет очень много. Можешь не торопить. Если бы ты упала в воду будучи на первой стадии анимы, то непременно бы погибла от удара. Если бы ты была в облике человека, то тоже, скорее всего бы умерла. Поэтому я насильно влила в тебя огромные объёмы своей живы и заставила их циркулировать. Твоё тело не могло выдержать подобных метаморфоз и начало трансформироваться в животное твоей анимы. Ведь тебе, наверное, рассказывали, что случается с теми, кто теряет контроль над энергией своего тела, что мы называем живой?
— Нам с Оби было рано узнавать подробности… — чуть приподняла голову гепард.
— Человек поглощает природную энергию через дыхание, и, словно кузнечные меха, разогревает внутренний костёр души. Пламя костра и есть жива, а дрова, что горят и постепенно превращаются в угли, есть тело. Когда пламя начинает разгораться сильнее и становится невыносимо жарким, а тело при этом недостаточно тренированно, чтобы выдержать такую нагрузку, то лишняя энергия переходит в тату, в начале, испаряя через него влагу в четвёртой стадии, а затем и кровь, в пятой стадии анимы. Умение поддерживать неизменный уровень жара внутри своего тела и есть достижение стадий анимы. Но как только жар внутреннего костра выходит из-под контроля, как это случилось с тобой, тату трансформирует тело человека в то животное, что было на нём изображено, почти всегда без возможности вернуть человеческий облик. А так как у других животных нет тату анимы, они всегда ограничены третьей стадией её развития, что достигается у них сама собой без тех огромных усилий и работы над собой, как это бывает у людей. — Коджи сняла с огня чуть подгоревшее мясо и откусила маленький кусочек. Когда-то ведь и ей рассказывал всё это рядом с костром её собственный отец, а теперь и она рассказывает это дремлющей напротив внучке. Темнота уже давно наступила, а у Камалии явно выдался тяжёлый день. — Уже спишь? Как же давно никто не засыпал под мои рассказы, юная Ренней.
А в ответ ей прозвучало лишь лёгкое сопение большой пятнистой кошки.
***
— Да… Сам себе враг.
В высокой, почти заброшенной башне Видэона, когда-то принадлежавшей Великому дому Клёна, сидел черноволосый мужчина средних лет. Его тёмно-серые, точно грозовые облака, глаза смотрели на юг, совсем не обращая внимания на ту партию в шахнар, что разыгрывалась на столе перед ним. В этой древней игре всё зависело не только от удачи игрока, но и от его умения правильно распорядиться фигурами. Иногда партия могла затянуться на долгие часы, а порой заканчивалась всего за несколько минут. Царь Иолай не любил эту игру ровно также, как она не нравилась и его давнему оппоненту, но после встречи в детстве с тёмной королевой Ренней, он так и не смог решить поставленную ей задачку, направленную, видимо, на унижение его гордости. Задание было очень простое лишь на первый взгляд. Партия должна закончиться чистой ничьей без возможности кому-либо из оппонентов окончательно победить. А это означало лишь то, что должно остаться лишь два ребёнка вождя, две самые главные фигуры на доске. Кубик с цифрами от одного до шести разрешал ход различным фигурам. Для фигуры воина племени требовалось выкинуть от единицу и выше, для стража выкинуть нужно было не меньше двойки, для всадника выкидывалась тройка и выше, для главного охотника четвёрка, а для вождя цифра пять. Самое сложное было сыграть именно в ничью, и царь Иолай Д’Видеон не мог этого сделать уже три десятилетия. Всё царство считало его ветвь власти самыми мудрыми правителями, но каждый раз играя партию с самим собой, седая прядь на челке напоминала ему о невозможности предугадать все варианты бросков кубика и ходов, следующих за ним.
— Иолай! — на башню с прекрасным видом на Видэон и его окрестности поднялся брюнет с короткими волосами, изысканными усами и бородкой. Его вертикальные зрачки ярко-красных глаз пугали окружающих, но не его брата, кто, как и всегда в это раннее утреннее время, играл в шахнар на заброшенной башне клёна. — Пришли вести с юга. Не самые приятные…
— На юге должны были занять Порт-о-Сент эйды под командованием адмирала фон Гаррена. Я настоял в разговоре с послом Эйдоса, чтобы именно этот воин моря отвечал за уничтожение того центра контрабанды товаров и торговли людьми. — мгновенно среагировал Иолай. — Зейн, ты знаешь Акамира не хуже меня, что у него могло пойти не так?