— В этом случае всё было как должно, за исключением огромного нюанса… — Зейн Д’Видеон сел напротив брата и скинул рукой все фигуры шахнара на пол.
— Я так понимаю у тебя был весомый довод для скидывания моих фигур.
— Ты сам всё поймёшь, когда услышишь. На деревню Торгейн напали и пытались похитить лук Вимуров.
— И Изая вонзил им пару стрел промеж глаз?
— Конечно, примерно так всё и закончилось, но…
— Но?
— Хоть лук и не смогли украсть, в то время в деревне находилась дочка Ганджи и сын Эобара Эмека. А напал на деревню бывший сотник рантаров, Алатас.
— Что с ними случилось?
— Изая потерял руку, лук остался при нём. Но главарь банды всё равно сбежал, пусть и сильно раненый, судя по рассказу очевидцев.
— Ты чего-то недоговариваешь…
— Алатас похитил дочку Бадда, Камалию. И унёс её в неизвестном направлении.
— Мать моя, Природа! Бадд знает?!
— В том то всё и дело, он узнал очень быстро, намного быстрее, чем эта новость пришла к нам.
— Его надо остановить, Алатас наверняка не знал о том, кого именно украл и продаст её подороже какому-нибудь контрабандисту или пирату или…
— Всё уже произошло, брат. Бывший сотник рантаров успел побывать в Порт-о-Сенте до того, как этот порт захватил Акамир, а после скрылся. По сообщению Акамира на него напал Ганджи Бадд, думая, что это эйды организовали нападение, и перебил целый взвод солдат, устроив кровавую резню в захваченном порту. Фон Гаррен сумел его образумить и даже отпустил на дальнейшие поиски дочери, но с одним условием… — Зейн закрыл ладонями лицо и тяжело вздохнул, стараясь набраться сил для того, чтобы выдать самую важную часть истории.
— Договаривай, Зейн! Что за условие?!
— После того, как Ганджи найдёт и вернёт дочь, или убедится в её гибели, он должен сдаться в плен империи Эйдос.
— Что?!!! Это невозможно! Он не может сдаться в плен! Я столько уговаривал Перлея не преследовать Адеолу, сбежавшую с Ганджи, только потому что этот воин сделал для нашего царства больше, чем кто-либо.
— Ты правда так думаешь? Правда думаешь, что Ганджи Бадд, наш общий друг, не совершил тогда на Берегу Лун роковую ошибку, поставившую крест на попытках договориться о воссоединении и восстановлении целостности царства Гринтерра.
— Император Эйдоса ни за что не пойдёт на это. Я знал об этом раньше, уверен и сейчас. Единственный человек, способный пойти на этот шаг, это Ирон фон Ридас, посол Эйдоса и его наследный принц. А с нынешним императором можно лишь беседовать о мире, не более.
— И всё же… Ты что-то уже придумал? — Зейн внимательно посмотрел на своего брата, что с любопытством разглядывал фигуры шахнара раскиданные по полу.
— Дети вождя… — две главные фигуры двух сторон лежали вместе, не давая укатываться друг другу, в то время как все остальные были перемешаны. — Нам срочно нужен посол Эйдоса. Нужно спасать Бадда, ещё раз…
***
Утренняя заря ласковым светом ложилась на гребни морских волн, накатывающих на песочный настил пляжа. Красное зарево старалось пробудить от сна женщину в обрывках кожаной одежды и гепарда, укрывшего свои глаза широким пушистым хвостом.
— Как же не хочется просыпаться… — зевнула, обнажая длинные клыки, большая кошка. — Мне приснился страшный сон, Коджи. Как-будто я… — девочка взглянула на свой хвост, затем на лапы… — Ааа!!! Это не сон! — вскочив на лапы и запрыгнув на грудь женщины, гепард кричал и скулил обливая слюнями лицо брюнетки.
— Юная леди! — мощным толчком Ренней скинула с себя пятнистую тушу. — Вы весите уже не столь мало, как раньше.
— Но бабушка, я гепард! — всё также орала Камалия, словно вчерашний день был подобен страшному сну.
— Да, гепард… — села, сложив перед собой ноги, Коджи. — Чего орать то? Вчера ещё должна была понять…
— Но… Но… Аргх!
— Не шипи на меня. Теперь тебе предстоит долгий путь к центру этого острова, если ты хочешь вернуть себе человеческий облик.
— Это возможно?!
— Всё зависит только от тебя. В центре этого острова лежит огромный камень, из которого растёт древнее дерево. Рядом с камнем бьёт источник жизни. Если ты изопьёшь воды из источника, то твой облик вновь станет человеческим.
— И всего то?! — Камалия сорвалась с места подобно дикому кабану.
— Стой! Не всё так просто! — но слова Коджи не успели достигнуть ушей юной Бадд.
Длинными когтями задних лап она разрывала корни деревьев. Отталкиваясь от их стволов, она оставляла глубокие порезы. Изумрудные лианы разлетались в стороны, когда пятнистый ураган пролетал мимо.
— Всего то надо добежать до центра острова и всё вернётся на круги своя. — Камалия бежала долго, очень долго. Пока не начала замечать оставленные собою порезы на деревьях, оторванные и лежащие на земле стебли канатов джунглей, и вырванные из земли корни растений. — Я здесь уже была? Но как такое возможно? — перейдя на медленный шаг Кама бродила по тропическому лесу, словно загнанный в клетку зверь. Она старалась идти только вперёд, но всё равно возвращалась к исходной точке. — Этот лес, он проклят?
Прошло несколько дней. Коджи всё также сидела на берегу, медитируя и прогоняя сквозь себя энергию природы. Свою внучку она не видела с того момента, как та убежала, сломя голову. Но Ренней знала, что это испытание Камалия должна пройти сама. Вдруг, из леса показалось измождённое тело большой кошки, которая дошла до женщины и рухнула на песок, подняв в воздух облако песка.
— Пришла наконец.
— В-о-д-а… — шипящие звуки, обрывающие глотку, явно вырывались из голосовых связок гепарда с трудом.
— Хах… У меня нет того, что ты хочешь. Пресное озеро находится в лесу в первом круге, а еду ты можешь поймать сама.
Кошачьи глаза могли бы намокнуть от услышанного, но воды в организме катастрофически не хватало, да и Камалия обещала больше не проливать слёз понапрасну.
Грузное тело поднялось с песчаного настила, и гепард вновь двинулся в джунгли.
- “И так…” — думала про себя девочка. — “Где бы я пряталась, будучи озером? Рядом с Тиабатом было одно такое, и в него бил водопад. Быть может здесь есть что-то похожее?” — зверь остановился — “Нужно напрячь слух, сосредоточиться…” — цоканье лесных крыс, шелест крыльев больших разноцветных попугаев, издающих непонятные звуки, сравнимые с плачем грудного ребёнка, крики обезьян, где-то в глубине устраивающих разборки среди своих братьев и сестёр, и множество других музыкальных инструментов леса, что вместе создавали дикую симфонию, но не было слышно того желаемого журчания воды, без которой смерть могла наступить очень скоро. — “Допустим водопада здесь нет, но озеро есть точно, значит у него должен быть какой-то запах, отличающийся чем-то своим…” — медленно втягивая чёрным носом ароматы джунглей, разобрать откуда идут различные запахи было крайне сложно, стоя на одном месте. Тогда Камалия начала ходить в разные стороны, стараясь поймать ту самую нить жизни, что могла её спасти…
***
— Господин! Мы обыскали все скалы, до которых сумели добраться, но ни одного трупа женщины похожей на тёмную королеву. В городе прочесали каждый переулок и дом, но их следов нигде нет… — делал доклад один из стражей города Адаид.
— Ищите дальше, бездари! Тела выносит через врата Харона в порт Адаида, я точно это знаю. Если они умерли, то их тела должно было уже вынести на эти грёбаные скалы. А если нет… Значит эти суки смогли выжить. — негодовал козерог, сидя на троне из чёрного камня в том самом, до боли знакомом, пустом зале Гаргароса.
Глава 20. Безумие
Нити запахов окутывали нос дикой кошки, путали её, сбивали с пути. Порой Камалия думала, что ещё немного и она упадёт на землю, не имея больше сил подняться.
“Неужели Коджи не нужно пить? Почему она так легко справляется без воды? Я сейчас сдохну в этом лесу…на этом проклятом острове нашего рода…”
Глаза начинала заволакивать белая дымка, ноги переставали слушаться, а внутренний голос твердил лишь одно: