“А есть то хочется… Может это кто-то из мелких зверьков? Тогда можно было бы перекусить. Ведь обед никто не отменял.”
И гепард побежал в сторону странного шороха, выискивая глазами свою цель. Зрение девочки стало намного лучше: вертикальный зрачок позволял не терять из виду зверя при погоне, а чёрные полосы вдоль носа позволяли Камалии не слепнуть от яркого солнца. И Кама чаще стала находить себе добычу и ловить её ориентируясь, в основном, на зрение, пользуясь слухом как начальным способом определения местонахождения источника шума.
Трава была высотой до самого пуза гепарда, скрывая от неё мелких грызунов и остальную малую дичь. Но даже малое шевеление высокого зелёного настила в мгновение было замечено Камалией. Выпустив когти в землю, она рванула в сторону своего обеда, и заяц-русак побежал прочь от хищницы, выстреливая обеими лапами, словно пружинами. Гепард не отставал от зайца, быстро его нагоняя, но ушастый дураком никогда не был и, разогнав свою преследовательницу до своей максимальной скорости, оттолкнулся от дерева лапами и резко сменил направление бега. Уходя от местных хищников, он не один раз проворачивал этот трюк, оставляя с носом голодных преследователей. Но…гепард был не так прост, как предыдущие желающие съесть этого зайца. Обогнув дерево, Камалия повела хвостом в обратную сторону от её предыдущей траектории движения и так же, как и заяц-русак, сменила направление. Потом ещё раз и ещё, пока самоуверенный косоглазый, наконец, не оказался в зоне поражения передней лапы. Быстрый удар когтем по вытянувшимся лапам ушастого, и он словно разогнанное пушистое ядро, спотыкаясь и кувыркаясь по земле, заминая собой траву, влетел во впереди стоящее дерево. Подбежав, Кама вонзила в него зубы и жадно раздирая серую мясную тушку на куски, начала свою дневную трапезу. Кровь прыскала из ещё живого животного, стекая изо рта Камалии на её нижнюю челюсть, а затем и грудь.
“Так… Надо отдышаться…” — сердце колотилось, точно стук сотни барабанов, слегка резонирующих друг с другом. Уши немного закладывало от повышенного давления, и Кама посмотрела на свою добычу. Если бы кто-то пару лет назад, сказал ей, что она будет охотится вот так, а не с копьём в руке, то она бы просто рассмеялась ему в лицо. А сейчас… Сейчас разорванная туша под когтистой лапой Камалии отнюдь не вызывала смех. — “А ты вкусный, ушастик. Суслики до тебя не дотягивают, но и поймать их намного проще…” — отдышавшись девочка вновь принялась обедать, на этот раз не отрываясь от свежего, сочного, сладковатого мяса, тающего во рту, словно мякоть дикой груши.
До вечера гепард медленно возвращалась на свой маршрут, решив заночевать в кустах у дерева, где она начала свою погоню за дневной трапезой. Темнеть начало немного раньше, чем в горах. Свет солнца проникал сюда меньше из-за раскидистых крон невысоких деревьев, что укрывали обитателей леса, изумрудными сводами своих ветвей. В темноте ночного мира просыпалось множество различных зверей, которых днём было не видно и не слышно. Совы издавали тревожные звуки, сидя на верхних ветках и выискивая себе пропитание. Мыши старались скрыться во тьме, ища упавшие плоды и насекомых, которые составляли большую часть их рациона.
Камалия крепко спала, до конца переваривая мясо вкусного зайца. В её снах она снова бегала по джунглям Тиабата в облике человека с красивым резным копьём в правой руке. По первому взгляду ей показалось, что она была немного старше, чем сейчас, но почувствовать себя снова одной из людей, это было настолько прекрасно, что слёзы, пробиваясь сквозь крепкий сон, стекали вдоль носа, по пятнистой морде гепарда.
Взгляд. Первое, что почувствовала Кама после того, как внезапно проснулась глубокой ночью, был взгляд. Ощущение страха не проходило ни через минуту, ни через две после пробуждения. На Камалию двигался ужас, окружая её со всех сторон, он становился всё сильнее с каждой секундой. Высунув из кустов голову, постаравшись не дотронуться ни до одного листочка, девочка увидела множество пар разного цвета глаз. Волки кружили вокруг неё, медленно сжимая свою непроходимую блокаду.
“Как я их не почувствовала раньше? Их же так много…” — выпрыгнув из кустов, девочка начала искать слабое звено, того самого слабого волка, что должен был стать её путём к сохранению жизни. — “Точно… Тот странный запах… Он принадлежал им! Как я сразу не догадалась, что здесь целая стая хищников.”
Звери рычали, скулили, перекидывались многозначительными взглядами. Их вожак, самый крупный среди стаи, рычал больше остальных, видимо раздавая команды к захвату. Шерсть косматых хищников тёмная с редким коричневым отливом вздымалась дыбом на холке, а с обнажённых зубов стекала слюна, рассказывая о долгом голоде.
— Та-а-ак, друзья… — начала пятиться Камалия. — Мы же все звери-охотники… Давайте жить дружно…
Рык сзади заставил Каму оглянуться. Волки наступали со всех сторон, шаг за шагом приближаясь к своей добыче.
“Раз, два, три…одиннадцать. Мне от них не сбежать, через пол километра я устану и мне нужна будет отдышка, но они мой запах запомнили и скорее всего успеют догнать… Значит, будем биться.”
Гепард резким толчком задних лап оказался под носом у одного из хищников.
“С начала убьём самых слабых…” — мощным ударом длинных когтей, Камалия располосовала морду самого тощего и мелкого волка и тот, как ни странно, ринулся убегать в лес, дико скуля.
Реакция остальных не заставила себя долго ждать: почти одновременно оставшаяся стая набросилась на гепарда, цель которой уже была определена. Прыгнув над головой вожака и развернувшись в воздухе с помощью своего хвоста, Камалия когтями всех своих лап вонзилась в спину главного среди стаи. Она вырывала куски шерсти и плоти, буквально раздирая его на клочки. Остальные волки, цепляясь зубами за лапы гепарда, старались стащить её со своего лидера, но девочка не сдавалась. Она впилась своими длинными клыками в шею огромного волка, прокусывая и переламывая ему хребет. И вот… Самый большой среди своих соплеменников издал последний вздох и обмяк под Камалией на сырой земле своих предков. Но остальных хищников это не остановило. Они продолжали прокусывать шкуру Камалии, оставляя по всему её телу рваные раны. Девочка рычала, шипела, отмахивалась лапами, чтобы наконец освободить себе пространство для рывка. Ещё один прыжок на спину одного из волков и точный удар когтем ему в шею, перерезая шкуру и соединения позвонков.
“Хах…” — множественные укусы и раны хищников быстро выматывали боевую кошку. — “Что ни говори, а когти у меня длинные и очень острые…”
Прыгая по спинам волков и продолжая получать случайные укусы, Камалии пока удавалось сберечь недавно приобретённое добро, свой прекрасный пятнистый хвост с толстыми чёрными полосками на конце, поднимая его повыше от пастей разозлённых зверей.
— Тронете хвост, ублюдки, разорву на клочки!!! — гепард дрался ещё пару часов, пока последний из волков не упал ещё живой на землю и Камалия вцепившись в его глотку клыками, не вырвала её вместе с трахеями.
Бой можно было бы назвать победой, но… Раны от укусов начинали кровоточить сильнее, а времени на оказание первой помощи становилось всё меньше.
— Нужно их быстрее промыть в реке… — из последних сил гепард побежал в ту сторону, где должен был быть спиральный источник пресной воды.
Быстрое течение водного вала, разбивалось о камни, создавая разнообразные течения, угрожающие утопить всякого, кто в них угодит. Спиральная река была около сотни метров в ширину и переплыть её, казалось, и правда невозможно. Камалия впервые вышла на её берег и рухнув в небольшую заводь, в которой отсутствовало течение, потеряла сознание.
Глава 23. Второй круг острова Чар
Коджи Ренней медитировала у огромной ели, что росла в самом центре острова Чар. Дерево достигало около сотни метров в высоту, а её ствол едва ли могли бы обхватить пять мужей. Центр острова был утоплен, словно жерло вулкана на самой вершине горы, и гигантскую ель на его дне было не видно, пока не подойдёшь к самому его краю. Из этого жерла по стенам, двигаясь по кругу и плавно поднимаясь наверх, бежал быстрый поток воды. Сужающейся спиралью он поднимался на самый верх, чтобы потом сбегать с центральной горы острова Чар. Ель росла на маленьком островке, где вокруг неё вечно зеленела трава, цвели всевозможных видов и оттенков цветы; бабочки, пчёлы и прочие мелкие жители этого заповедника порхали рядом с источником жизни острова Чар. Коджи чувствовала огромные спиральные потоки природной энергии, что закручивались вокруг ели и вздымались высоко вверх, разнося жизнь по всему острову. Женщина сняла с себя кожаные одежды уже как год и осталась в чёрных свободных шароварах с красным поясом очкаром, на котором рисовался орнамент с ветвью ели, а грудь её была обвита белой льняной тканью. Обожжённые участки лица главы рода Ренней медленно исцелялись, исторгая астромариновую пыль из кожи.