- Это не мы такие, это жизнь такая. – в очередной раз произнося злосчастную фразу, кривила уголком рта Камалия.
- То, что жизнь то такая, это ясно… – задумался раб. – А вот каким местом она к тебе повернулась, что ты здесь оказалась? Вот этот вопрос вполне хороший.
- Всем известным местом.
- Не скажи… Не скажи… Ведь как говорил один мудрец. Всё, что не делается с нами в жизни, всё к лучшему.
- Я не согласна с этим “мудрецом”. Но я отсюда выберусь и когда я выйду, то освобожу и тебя, Сион.
- Ох… Бежала бы ты побыстрее домой, если тебе удастся сбежать... – сказал дружелюбный раб и с задумчивым лицом повернулся к стене.
Седые волосы старика спускались до плеч и Камалия увидела на них несколько маленьких косичек, что были продеты через один и более разноцветных камней. Камни переливались, но почему-то вызывали некую грусть.
- Можно тебя спросить? – Кама подползла к решётке разделяющей камеры. – Что у тебя за косички с камнями в волосах? Это что-то значит или просто украшение?
- Это на удачу…
- Что-то не сильно помогает.
- Как сказать… - произнёс старый раб и провёл по своим грязным от пота и крови волосам. – У моего племени есть традиция, мы заплетаем по одной маленькой косичке за каждый раз, когда должны были умереть.
Камалия начала считать косички и перестала после двадцатой.
- Тебя слишком часто спасала богиня…
- Поэтому я и не боюсь смерти, ведь никто не бессмертен и довольно часто я отсрочивал неизбежность.
- Можно я тоже буду следовать традиции вашего племени?
- Хаха… А кто сможет тебе помешать? Старый дряхлый раб? Ахах… Надеюсь у тебя будет намного меньше косичек, чем у старика Сиона… Кх-кх…
Кашель мужчины вызвал лишь ещё большую грусть, но тоску прервал крик с палубы:
- ТУМАН! – закричал человек, сидевший на мачте.
- Мы на месте! – крикнул капитан и заменил собой рулевого. – Пол паруса! Распределитесь по бортам и смотрите в оба глаза! В этой бухте полно скал, торчащих из воды.
Матросы скрутили половину парусов, отвечающих за скорость судна и разошлись по бортам ближе к носу корабля, выискивая в тёмной глади бухты злосчастные каменные копья. А корабль лишь издавал лёгкий треск, разносившийся сквозь тишину в тумане.
- Много кораблей здесь разбилось… – прошептал сам для себя Жарго, слегка поправляя штурвал корабля и направляя его по течению бухты.
***
Языки пламени вздымались навстречу ночному небу, а дым от погребальных костров таял и растворялся во тьме дикого леса, окружающего деревню Торгейн. Молодая девушка лежала лицом вверх, держа в руках орудие своей смерти и, казалось, даже огонь не смел портить её местами ещё детское лицо.
- Как она умерла? – Ганджи Бадд стоял поодаль рядом с человеком, временно исполняющим обязанности старосты деревни.
- Атаман пронзил её грудь копьём. Мгновенная смерть. Думаю, даже не успела ничего понять.
- Нужно доложить о смерти молодого листа и о нападении Алатаса в ближайшую к нам крепость.
- Мы уже отправили воронов, но, боюсь, ответа будем ждать слишком долго. - мужчине поднесли какой-то кровавый свёрток ткани и тот сразу протянул его Бадду. – Это правая рука Алатаса. Наш командир смог выстрелить стрелой солнца, даже лишившись своей руки.
- Хах… Другого от вашего командира я и не ожидал! - Ганджи взял свёрток ткани и поднёс ближе к носу. Мерзкий запах алкоголя, табака, мужского пота, который, словно рекой стекал по телу этого озлобленного на весь мир, дегенерата. – Там ещё должен был быть парень, Оби Эмек. Что с ним?
- Несколько сломанных рёбер, множество ушибов и рана, после которой скорее всего останется шрам на левой стороне лица. Очень похоже, что Ваши подопечные прорывались к нам через бой с ягуаром, это его отметина.
- Понятно… Значит жить будет.