- Тысяча четыреста пятьдесят!
- Тысяча пятьсот!
- Две тысячи серебряных! – довольно громко произнесла женщина лет шестидесяти с длинной курительной трубкой во рту. Она была хороша собой: её халат был из тонкого тёмно-зелёного шёлка и слегка сползал вниз, оголяя бледные плечи, длинные волосы, сдерживаемые нефритовой заколкой, не смотря на возраст женщины, были чёрными как смоль, а ухоженное лицо и дикий взгляд тёмных янтарных глаз с маленькими вертикальными зрачками с лёгкой заинтересованностью был направлен прямо на Камалию.
- Две тысячи сто! – руку поднял мужчина с зачёсанными назад белыми волосами. Он пил из глиняного стакана фруктовый ликёр; Камалия почувствовала знакомый сладковатый аромат. Мужчине было около сорока лет, а сидел он словно аристократ. Рядом с ним был мальчик примерно того же возраста, что и Кама, и всеми силами старался не смотреть на сцену. Мужчина окинул зал взглядом и, не услышав других ставок, решил подняться и забрать свой товар. Подойдя к юной рабыне, что стояла на сцене, он схватил её за цепи на руках и потянул к себе.
Кама среагировала молниеносно: оттолкнувшись от деревянного настила сцены, она быстро закинула ноги на шею своему покупателю. Мужчина хотел было перехватить её за лодыжки, но юная рабыня тут же обхватила цепью его шею и начала её натягивать. Жарго не ожидал такого стечения обстоятельств и, схватив плётку, что всегда висела у него на поясе, начал хлестать распоясавшуюся девку. Когда неудачливый покупатель начал уже задыхаться, не имея возможности вырваться из смертельных объятий сильных ног девочки, женщина, что всё это время мирно сидела, куря трубку с табачной смесью, сорвалась с места. В один прыжок она оказалась рядом с Камалией и, схватила девочку за горло, немного сжала свои костлявые пальцы. Нажатия хватило, чтобы Кама отпустила свою жертву и начала терять сознание.
- Я предупреждала тебя Жарго! Торговля детьми в моём городе запрещена, тем более такими дикими гринтерками как эта. – женщина держала обмякшую рабыню на вытянутой руке, продолжая выпускать едкий дым сухой травы. – А ты, Нурмурот, решил перекупить у своей тёти её товар?!
Мужчина начал медленно подниматься, сильно откашливаясь и бросая недовольный взгляд на властную женщину.
– Коджи… Кх-кх… Ты, как и всегда перегибаешь.
- Ты уступишь её мне. – улыбнулась женщина, взглянув на племянника, и кинула Камалию одному из своих людей. – Отнеси её ко мне в кабинет и сними кандалы! – затем, повернув голову к работорговцу и до конца выдохнув, накопившийся в лёгких, дым, произнесла. – Моё терпение кончилось Жарго, утром тебя не должно быть в городе или пеняй на себя.
- Я продал её господину Нурмуроту за две тысячи сто! – дрожащим голосом проговорил лысый, потеющий от страха толстяк, в след уходящей королеве, и та лишь с лёгкой ухмылкой откинула голову на бок.
– А я называла две тысячи серебряных и, думаю, тебе этого хватит, чтобы уйти живым. Не испытывай моё терпение.
Жарго чуть не провалился сквозь сцену от такого унижения на глазах у стольких людей, но ему нечего было противопоставить. Аукцион закончился немедленно.
***
Камалия очнулась в комнате с бамбуковыми стенами и тёмно-бардовыми занавесками. У неё болела голова, а горло всё ещё чувствовало прикосновение той жуткой женщины. Кама лежала на зелёном диване из резного тёмного дерева с вышитыми узорами на мягкой части, и осматривала хоромы, в которых оказалась, всё больше изумляясь миру за пределами окрестностей Тиабата. В комнате было много резной деревянной мебели: письменный стол, стулья вокруг него, шкафы с книгами и комоды, ширма и большая кровать, стоящая за большими занавесками в углублении стены. Девочка встала и начала осматривать богатую обстановку. Она никогда не видела ничего подобного, но больше всего её внимание привлекло количество книг в шкафу. У неё дома их было всего штук пять, но здесь, в столь огромном собрании, одна из них привлекла больше всего внимания. Большая толстая книга в красной кожаной обложке с надписью «Великие и малые дома континента». Взяв книгу с полки, Камалия уселась обратно на диван и начала листать. Окон в комнате не было, а бежать через дверь не было смысла, у двери стоял охранник, чей резкий запах изо рта девочка могла бы учуять и за десять верст. В книге были описаны все известные дома континента, был там и Дом Орешника, к которому относилась Кама. В описании было написано одно слово «Справедливость».