11
В комнате царила тишина, свойственная приемной врача, иными словами, насыщенная покашливаниями и шелестом переворачиваемых страниц. Карье читал книгу, радио он выключил. Селмер сидел, держа свою книгу на коленях. В какой-то момент он нарушил молчание, спросив тоскливым тоном пациента, ожидающего в приемной дантиста:
— Так о чем все-таки идет речь?
Карье притормозил глаза, резво бегавшие по строчкам, и поднял голову, не отвечая.
— Я так понял, что вам кто-то нужен для работы, может, вы мне скажете, для какой именно? — повторил Селмер.
— Нужно дождаться Лафона, он вам все объяснит.
— Извините, я думал, вы тоже в курсе.
— Я в курсе, — раздраженно бросил Карье, — но это ничего не меняет, вам все объяснит Лафон.
— А сами вы не могли бы?.. — настаивал Селмер.
— Это невозможно, — сказал Карье, притворяясь, будто снова читает. — Я рискую сказать слишком много.
Селмер позволил себе улыбнуться.
— Ну а если только основное? — предложил он.
— Только не это, — отрезал Карье.
— А Лафон?
— А Лафон скажет вам ровно столько, сколько нужно, с учетом того, что он знает, чего не знает и что хочет скрыть.
— Что-то это слишком сложно для меня, — сказал Селмер.
— Да уж так, — ответил Карье. — Хотите выпить чего-нибудь? У меня тут есть испанский коньяк и Suze.
Селмер ответил не сразу.
— Что, не доверяете?
— Да нет, раздумываю, — солгал Селмер. — Пожалуй, капельку Suze.
— Только, извините, льда нет.
— Я пью безо льда.
Эти светские любезности, сопровождаемые перемещением бокалов и бутылок, немного растопили лед их отношений.
— Вы не обеспокоены? — спросил суровый хозяин с таким жестом, словно интересовался, достаточно ли тепло в комнате.
Селмер, уткнувшийся в свою настойку горечавки, сделал другой жест, означавший, что нет, не обеспокоен.
— Просто мне хотелось бы узнать все поподробнее, — сказал он, отставив бокал.
— Организация, — разъяснил Карье, — обычная организация, как тысячи других, с шефами, которые командуют, и исполнителями, которые исполняют. Как видите, ничего сложного.
— Да, все очень просто, — признал Селмер. — А вы сами относитесь к шефам или исполнителям?
— Между теми и другими.
— Ах так, — протянул Селмер. — Пожалуй, это самая неблагодарная роль.
— И не говорите! — вздохнул Карье.
Они сделали паузу, сделали еще по глотку.
— И чем же она занимается, ваша организация?
Теперь Карье выглядел не таким суровым, казалось, он слегка расслабился. Повозившись в кресле, он сперва подтянул колени, потом распрямил ноги и наконец вытянул их под низким столиком, отделявшим его от Селмера.
— Да всем понемножку, — ответил он. — Трудно даже назвать конкретно. Сами увидите.
И он улыбнулся. Однако Селмер не отступал.
— А я? Я-то вам зачем нужен? Что я буду у вас делать?
— Я уже сказал, этот вопрос вы решите с Лафоном.
— Неужели ваша организация так прочно законспирирована, что вы сами ничего о ней не знаете? — дерзко вопросил Селмер.
— Сейчас я вам все объясню, — начал Карье поучительным тоном. — Разница между Лафоном и мной состоит в том, что я больше него разбираюсь в той конкретной работе, которую мы ведем в настоящее время и для которой нуждаемся в вас. Лафон же служит передаточным звеном, чем-то вроде фильтра между мною и вами. Я снабдил его информацией, которую он сегодня передаст вам. Если я сам сообщу ее вам, то отсутствие такого фильтра в нашей конструкции может серьезно нарушить порядок всей системы. Вы рискуете узнать о ней либо слишком много, либо слишком мало. Я выражаюсь достаточно ясно?
— Позвольте все же усомниться, — сказал Селмер.
— Послушайте дальше, и вы убедитесь, что я прав.
Карье осушил бокал, поставил его и заговорил вновь, оглаживая подлокотник своего кресла.
— Мне известно, где вы были час назад, — продолжал он. — Кроме того, я примерно представляю себе, куда вы отправитесь, выйдя отсюда. Впрочем, «примерно» — не то слово, которое точно характеризует ваше поведение с того момента, как вы узнали, что я знаю, куда вы пойдете.