Боян отошел в кустики, а Гриша встал возле двери и наблюдал за действиями Зои. Девушка зачерпнула глиняной кружкой зеленую жижу из чугунка, насыпала в нее какую-то измельченную траву и капнула тягучую желтую жидкость из толстостенной бутылки.
— Что это ты делаешь? — встревожился Гриша, увидев, как она сорвала с веревки сушенную ящерицу и начала тщательно помешивать ею в кружке.
— Готовлю зелье здоровья, — она вытащила ящерицу, лизнула ее и удовлетворенно кивнув, велела. — Иди сюда. Пей.
— Ты с ума сошла! Я к «этому» даже близко не подойду, — он сделал вид, будто его сейчас стошнит. — Отравить нас хочешь?
Тут сзади подошел Боян и с интересом прислушался к их разговору.
— Вы же хотите, чтобы все увечья прошли и боли не было. Так?
— Конечно хотим! — кивнул Боян и пролез в щель между Гришей и косяком. — Что делать нужно?
— Выпей пару глотков, — сказала она елейным голоском и протянула кружку.
Боян с готовностью схватил и уже поднес к губам, но тут раздался отчаянный крик Гриши:
— Не смей! Там отрава! Она хочет нас убить.
— Зачем? — одновременно спросили они и переглянулись.
— Я не знаю! Вдруг ей нужны перетертые в порошок человеческие зубы или сухая человеческая кожа. Откуда мне знать, что творится в голове ведуньи? А может, она хочет съесть наши мозги, чтобы стать умнее?
— Ты что, совсем с далекого аула к нам вышел? — воскликнула Зоя. — Если есть мозги, умнее не станешь.
— Знаю я, — буркнул он. — Я просто предположил.
Девушка раздраженно выдохнула и повернулась к Бояну:
— Выпей и тебе станет легче. А если не веришь, то так и ходи с переломанным лицом. Я, как лучше хотела, а вы…
Зоя обиженно отвернулась к стене и сложила руки на груди. Боян бросил на Гришу отчаянный взгляд, поднес кружку ко рту и выпил два глотка, как и велела ведунья.
— Что чувствуешь? — осторожно спросил Гриша и медленно подошел к нему. — Живот болит?
Боян поставил кружку на стол, сел на лавку и прислушался к себе.
— Ничего не чувствую. Только погано во рту. Будто навоз конский пожевал.
— Даже знать не хочу, откуда у тебя такое сравнение, — брезгливо сморщился юноша. — А нос болит или нет?
Ведунья повернулась и раздраженно ответила за него:
— Болит у него нос. Болит! Не так быстро. К утру пройдет, — она подошла к Бояну. — Ложись спать. Утро вечера…
— Мудренее, — закончил за нее Гриша. — Сказки в детстве тоже читали. Ну смотри, если помру, на твоей совести будет. А я призраком обернусь и буду пугать тебя по ночам.
Он схватил кружку и допил противную жидкость. Во рту и горле защипало, а в желудке появилось какая-то приятная тяжесть. Будто съел несколько свиных котлет и сверху квасом залил.
— Думал, будет хуже. Посмотрим, как встретим утро. Но я предупредил: если не проснусь, то больше никогда не дам тебе выспаться. Буду зловеще завывать, бренчать цепями и рассказывать страшные истории.
— Каким цепями ты собрался бренчать? — сонно проговорил Боян, но ответа не услышал, так как повалился на лавку и заснул.
— Тебе лучше лечь, а то свалишься прямо на пол, — предупредила Зоя.
Гриша едва успел дойти до лавки, как почувствовал, что тело становится ватным, а глаза закрываются. Он сел, навалился спиной в угол дома и захрапел.
Зоя убрала чугунок на место и вышла из дома. Белый волк появился из-за угла, подошел и поднял передние лапы ей на плечи. Девушка погладила волка, легонько подергала за уши и чмокнула в нос.
— Зря стережешь меня. Они ничего плохого не сделают. Тем более сейчас, когда выпили зелье. До утра даже не проснутся. Иди домой, к стае.
Волк спустился на землю, понюхал запах, исходящий из дома, и фыркнул.
— И что вам всем не нравится? — воскликнула она. — Я уже привыкла. Мне даже кажется, будто так пахнет лес: гнилой гриб, запревшая листва, мертвая мышь за печью…
Волк еще раз фыркнул, развернулся и исчез во тьме.
— Какие все нежные, — прошептала она. — Знали бы вы, как пахнет зелье от лихорадки, так бы от этого не морщились. Я же не виновата, что новое не могу приготовить, а это зелье еще бабушка варила…Ну может немного испортилось, совсем чуть-чуть.
Глава 5 Задохнуться в киселе?
Утро началось с противного привкуса в пересохшем рту. Гриша открыл глаза, с трудом сел, и прислушался к себе: затекла шея, болит копчик, пальцы припухли. Боян еще спал, а Зои нигде не было.
— Дружище, вставай, — он потянулся и потряс его за плечо.
Боян закряхтел, вытянулся и сел. Гриша испуганно подскочил и пролепетал:
— Что у тебя с лицом?
Боян схватился за лицо, пощупал и взвыл. Опухшие щеки висели, словно два мешка с крупой. Нос удлинился и свисал почти до рта. Нижняя губа набухла, словно булка, отчего рот не закрывался.