— Ушли.
— Куда?
— В свои миры. Выяснилось, что портальная система способна открыть путь не только на существующие в нашей реальности миры, но и в параллельные вселенные. И даже создавать новые миры по своему желанию. И практически все татаны разбежались по мирам, оставив автономный искусственный интеллект присматривать за работоспособностью системы на случай, если кто-то захочет вернуться. Но никто не вернулся. Видимо, абсолютная власть увлекает.
— В богов играете? Ну-ну. А ты чего остался?
— Я не настолько стар, — сощурил глаза в аналоге усмешки Трус. — Не все ушли. Были потерянные колонии, были оторвавшиеся группы разведки, что не смогли вернуться в метрополию, были корабли, отправленные в неизвестность.
— Однако же тебе всё это известно…
— Мои предки были против игр, как ты выразился, в богов. И, как ты мог заметить, мы тоже ментальщики и способны передавать пакеты информации от одного к другому.
— И ты помнишь всё, что пережили твои предки? — башка не лопнет?
— Нет, только то, что касается порталов. Память двухсот пятидесяти восьми тысяч трёхсот двадцати двух татанов не поместится в голове одного, — всё-таки лопнет.
— Ладно, допустим, — не слишком много допущений? — но что нам это даёт? Как нам отключить каменюку, как добраться до него?
— Монолит — машина. У машин есть выключатели, есть источники питания. Источник питания нам недостать, но до выключателя добраться можно. А можно разрушить всю машину, — перечислил он возможные решения.
— Одна беда — флот моего клана выбит из гиперпространства в реальный космос, так что к планете ему ещё ползти и ползти.
— Мы прибудем быстрее.
— Монолит составляет маршрут, — не согласился я.
— Маршрут можно составить вручную, останется только внести его в систему.
— Я пытался, — ответил я, покачав головой.
— Используя ментальные возможности? — спросил он, и опять сам же и ответил: — Так можно лишь запросить маршрут. А для задания нужно кое-какое оборудование и ещё один компонент.
— Этот компонент — ты, — высказал я догадку.
— Или любой другой истинный татан, — подтвердил он. — А оборудование попросим у наших гостеприимных хозяев, — добавил он, указывая на поползший в сторону участок стены.
— Остаётся мелочь — выучить язык. Год-два — пустяк, иными словами, — язвительным тоном произнёс я и замолк, уставившись на стоящего в дверном проёме… — Арги?
Интерлюдия
Пограничные системы империи Гроран
Патрульная группа из двух фрегатов класса Вальри, доставшихся от рари, и их более нового собрата, собранного относительно недавно и немного уступающего по характеристикам старшим братьям, дрейфовала вдали от звёздной системы, внимательно вслушиваясь в окружающее пространство всеми сенсорами. Искусственный интеллект кораблей тщательно фильтровал полученную информацию, выстраивая наиболее полную картину окружающего пространства, дабы издали заметить появление возможного нарушителя, а несущие смену гроранцы контролировали уже искин, не столько проверяя его работу, сколько прислушиваясь к собственной интуиции, которая развивалась в той или иной мере у всех, провёдших достаточное время в дальнем космосе.
И последнее, как ни странно, оказалось эффективнее бездушной машины.
Второй пилот одного из кораблей, на чью долю выпало дежурство в эти часы, дёрнулся словно ужаленный и даже успел активировать канал связи…
Собственно, это всё, что он успел сделать, прежде чем его корабль на считанные мгновения превратился в огненный шар от попадания тяжёлой торпеды.
*
Татанирв. Трущобы.
Огромное, невиданное доселе в трущобах, сборище татан шумело и бушевало, словно морские волны — такое сравнение могло бы прийти в голову стороннему наблюдателю. Вот только их — морей — давно не было, да и сторонних наблюдателей здесь и сейчас не наблюдалось, ибо никто не оставался безучастным, все спешили оказаться поближе к трибуне, на которую вот-вот должен был взойти Пророк.
И вот на нехитром возвышении, собранном из старой бытовой техники и прочего хлама, возникла худая щуплая фигура, просто ходячий скелет, туго обтянутый кожей, на которой почти не осталось чешуи.
— Дети мои! — воздев руки к небу, вернее, к основанию гигантской башни, старик обратился к толпе.
И толпа замолкла, лишь ближе придвинувшись к трибуне, сбиваясь ещё более плотно, хотя казалось бы плотнее уже невозможно. Раздался хруст ломаемых крыльев — у кого они ещё были — и хвостов, но не послышалось ни одного крика боли, ибо всякий, находящийся здесь — даже агенты спецслужб, забывшие о своём долге — был загипнотизирован пустыми глазницами старика, которые, казалось, несмотря на отсутствие глаз, видят тебя насквозь, выворачивая душу наизнанку.