— Пошли, что ли, — перезарядив оружие, я двинулся вперёд, поманив Брама за собой.
Куда там, пошли! Адреналин боя схлынул, и теперь раны настойчиво требуют внимания. Кое-как выковыряв когтем дробинки из своей шкуры, я похромал вперёд. Да уж, ещё толком ничего и не началось, а я уже весь побитый, пострелянный, попиленный. Пожалуй, нам потребуется поддержка:
— Кира, диверсию слабо устроить?
— Что значит «слабо»? — всегда срабатывает. — Я тебе покажу «слабо»!
А пока мы ждём обещанного фейерверка, стоит и самим что-нибудь такое выкинуть, что-нибудь, что они запомнят надолго! Вот, к примеру, почему они так расточительно относятся к электричеству — потери на всех этих решётках должны быть немаленькими — которое в разрушенном-то мире должно дорого стоить! Да и применение ему нашли какое-то не очень рациональное, чем держать в неволе кучу рабов, которых нужно либо кормить, либо часто менять, а значит, кормить тех, кто их ловит, если можно понастроить машин, которые бы выполняли всю работу. Ведь с электроникой у них тоже дела обстоят вполне прилично, поскольку схема в ошейнике оказалась пусть и кустарной, но весьма качественной. И следов перепайки на контактах радиодеталей я не заметил. Ошейник я, кстати, с собой забрал, закинув вместе с патронами в сумку, отобранную у обрезоносца.
— Что, Брам, — обратился я к вооружившемуся тигру, — посмотрим, откуда липездричество берётся?
Меня он, естественно, не понял, но, тем не менее, двинулся следом за мной, когда я задрал голову и пошёл, ориентируясь по толстым кабелям. По тесным коридорам со стенами с обваливающимися кусками бетона, обнажающего ржавую арматуру, мы двигались, всё дальше уходя от камеры с всё ещё вопящим надсмотрщиком. А вот и перестал.
Мне бы обрадоваться данному факту, но, как обычно, за маленькой приятностью следует огроменная неприятность. Ведь эта скотина не просто перестала вопить, нет, сейчас надсмотрщик часто что-то тараторил. Хотя, что значит «что-то»? Это он своим наводку давал.
— Брам, ходу, — дёрнул я его, заводя перед собой, и стал толкать вперёд. — Потом достопримечательностями полюбуешься и дивный букет плесени оценишь. Всё потом!
Затолкав его за решётчатую дверь, я закрыл её, повернув засов, и загнул его, дабы сразу дверь не открыли, после чего, догнав тигра, побежал впереди. Сзади послышались голоса, лязгнула решётка, а после грохнул выстрел. Брам, которому я успел поставить подножку, вскрикнул и упал, растянувшись по полу. Я же, оттолкнувшись от стены, «качнул маятник», пропуская дробь мимо — почти всю! — и выстрелил в ответ, после чего вновь рванул вперёд, придавая ускорения и Браму, дабы скорее уйти из зоны поражения.
Вслед нам неслись ругательства, угрозы и выстрелы — последнее самое понятное и потенциально самое неприятное — но мы уже забежали за угол и, судя по кабелям, которых стало ощутимо больше, приближались к цели. Внезапно пол ушёл у меня из-под лап, свет мигнул, а с потолка посыпалась пыль.
— Как диверсия? — напомнила о себе Кира.
— Слапсшибательно…
— Я старалась!
— Молодец, возьми с полки пирожок. Найдёшь транспорт, вообще умницей будешь.
— А у тебя какие планы?
— Это только умницам знать разрешается.
— Ну-ну.
Так, тут кабеля, и тут кабеля. Куда идти-то? Слева доноситься какой-то стук, справа — ничего. Что ж, посмотрим что там такое, для начала.
Двинувшись налево, я снова обогнал Брама, а потом пошёл медленнее, выставив вновь заряженный обрез вперёд, и взяв в другую лапу ружьё. Стук становился всё громче, к нему добавилось какое-то шипение, кабелей становилось всё больше, а у меня становилось всё сильнее желание убраться отсюда как можно дальше. Странно, что здесь нет охраны.
Как только мы зашли за следующую дверь, мне стало ясно, почему её здесь нет. Во-первых, тут было шумно из-за свиста огромной турбины и грохота редуктора, соединяющего её с визжащим генератором. Во-вторых, тут было очень жарко, во-вторых, стояла страшная вонь от гниющих и разлагающихся заживо прикованных цепями рабов следящих за всем этим оборудованием. Но всё это мелочи, по сравнению с тем, что занимало немалую часть помещения. Я говорю не про теплообменник, не про гудящие насосы, а про неприметный на первый взгляд металлический куб с торчащими из него чёрными цилиндрами. Графитовыми цилиндрами, и лёгкое голубоватое свечение от разлитой по полу воды даёт понять, что это не станок по производству карандашей.